— Передам, — сказал отрок и ушел.

Глава 77

С боярином Морозом во дворец русского князя пошли Ратиша, Отер-урмянин и трое норманнов. От пристани до дворца идти было не больше с полчаса, но в горницу к князю их сразу не пустили, пришлось им ждать в коридоре под бдительным взглядом воинов в полном вооружении, занявших места у дверей.

В коридоре не было даже лавок, так что пришлось ожидать приема стоя. Мороз недовольно хмурился. Отер-урмянин встал у окна с невозмутимым лицом.

Ратиша, подождав немного, шепнул на ухо Морозу:

— Что-то долго ждем.

Мороз сухо пробурчал:

— Должно быть, готовятся к приему.

— И оставили нас в коридоре. Это оскорбление, — сказал Ратиша.

Мороз покосился на сторожей у двери и тихо проговорил:

— Конечно, нехорошо бояр своего господина держать в коридоре. Но ты не горячись. Помнишь наказ князя?

— Помню, — сказал Ратиша.

Им пришлось ждать еще с полчаса. Наконец двери распахнулись, и послы увидели горницу. Вдоль стен сидели городские старшины и бояре. В дальнем конце горницы у стены, увешанной знаменами и оружием, стояли два кресла, на которых сидели двое важных мужчин.

Мороз, а вслед за ним и Ратиша, и Отер-урмянин прошли вперед и поклонились.

— Здрав будь, князь Радосвет, и ты, городской голова, Судиша, — официально начал речь Мороз.

Князь и голова кивнули.

— Здоров ли князь Гостомысл? — спросил князь Радосвет, соблюдая внешнюю форму уважительности.

— Здоров, и вам этого же желает, — ответил Мороз.

Когда ритуал приветствия, состоявший из обычных вопросов: о здоровье князя, Городского головы и их близких; о том, хорошо ли проходил путь, закончился, князь Радосвет перешел к сути дела:

— Так с каким известием, боярин Мороз, ты к нам прибыл?

Мороз подошел ближе и с достоинством проговорил:

— Князь Гостомысл послал меня, чтобы напомнить вам о дани, которую вы обязаны выплатить ему за прошлый и этот год.

Городской голова Судиша нахмурился и проговорил:

— Я слышал, что от Гостомысла осенью ушла отцовская дружина и он остался без воинов.

— Ушла, — невозмутимо проговорил Мороз.

— Если это так, то должен ли сильный платить дань слабому? — спросил Судиша.

— Ушли неверящие в князя — слабые, а сильные остались, и от этого дружина стала только сильнее, — сказал Мороз и напомнил: — По древнему обычаю все славянские племена всегда признавали господство словенского князя и платили ему дань.

— Наш предок Рус был равен Словену, — сказал князь Радосвет.

— Он был его младшим братом, — сказал Мороз.

— С тех пор многое переменилось — сказал Радосвет.

— А что переменилось? Как мы были одним народом, так и остались, — сказал Мороз.

— Мы стали разными племенами, — сказал князь Радосвет.

И что же? Словенскому князю платят дань и карелы, и сумь, и поляне, и древляне.

— Платили сильному князю Буревою. А Гостомысл слаб. Никто ему не платит дань, кроме карелов. Видимо, пришло время славянам избрать другого господина, — сказал князь Радосвет.

Мороз шепнул что-то на ухо Отеру-урмянину, и тот с сильным акцентом спросил:

— А кто говорит, что князь Гостомысл слаб? Разве вы это видели?

Скандинавский акцент сильно поразил всех, и между боярами пронесся встревоженный шепоток.

Князь Радосвет и Судиша переглянулись.

— Ты норманн? — спросил князь.

— Норманн, — сказал Отер-урмянин.

— И у князя Гостомысла в дружине есть еще норманны? — спросил князь.

— Ты можешь их увидеть на кораблях, — сказал Отер-урмянин.