– Я вовсе не это имею в виду, Джо. Ради всего святого, не истолковывайте моих слов превратно. Если говорить о границах… мм… приличий, то, уверяю вас, что вы их не преступили.

– Тогда в чем же дело?- Я злобно посмотрел на него, но мне не удалось поймать его взгляд: два глубоких провала на его лице, защищенные дымчатыми стеклами очков, были устремлены на меня, но мне казалось, что настоящие его глаза, точно мыши, бегают по сумрачному тесному кабинету.

– Сейчас скажу. Да, впрочем, и говоритьто особенно не о чем. Просто я хочу дать вам совет относительно вашей жизни в Уорли. Я буду говорить с вами, как мужчина с мужчиной. Ради вашего же блага. И поскольку я ваш начальник,- тут он снисходительно подмигнул мне,- придется вам выслушать нудного старика. Так вот, я уверен, что вы уже имеете некоторое представление о том, как работает машина, именуемая муниципалитетом. Самым важным винтиком в ней теоретически является советник. А практически всеми делами заправляет начальник канцелярии. Советника могут в другой раз не выбрать: чиновник же – если, разумеется, он не взяточник, не слишком явный распутник и не законченный кретин – может не тревожиться за свою учасгь. Надо только справляться с работой. И если он справляется с ней так, как вы, Джо, никому и в голову не придет его трогать. Себе дороже обойдется.

Зазвонил телефон.

– Извините, Джо. Говорит Хойлейк. Да. Да. Конечно. Минут через пятнадцать. Я сейчас занят. Я позвоню вам. До свидания.- Он снова повернулся ко мне.- Так вот, значит: себе дороже обойдется. Следовательно, чиновнику нечего страшиться за свое место. Но и только. А вот продвижение по службе – это уже другое дело. Для продвижения по службе недостаточно рекомендации начальника отдела,- тут нужно, чтобы большинство членов аттестационной комиссии проголосовало «за». Потом кандидатура подлежит утверждению совета. А вы ведь знаете, что советники – как овцы. Если какой-либо влиятельный человек скажет, что он категорически против продвижения по службе того или иного чиновника, большинство поддержит его. Одни поддержат потому, что хотят снискать его расположение, другие – потому, что чем-то ему обязаны, или просто потому, что раз такой человек, как советник Имярек, настроен против данного чиновника, значит для этого есть веские причины. Ну и, конечно, в таких случаях можно прибегнуть к крайней мере: предложить что-нибудь интересное тому, кто чем-то мешает нашему гипотетическому советнику…

– Вы хотите сказать, что советник Браун…

– Ничего подобного я сказать не хочу,- быстро перебил меня он.- Я вовсе неимею в виду советника Брауна. Я сказал лишь, что мы с ним вместе ходили в школу и что я не просто шапочно с ним знаком. А вы, насколько мне известно, сталкиваетесь с советником Брауном только во время нашего отчета и всего видели его здесь раз или два.

– Я отлично помню его. Этакий бодрячок. Только уж слишком переигрывает, подделываясь под грубоватого йоркширского дельца.

– Между нами говоря, он действительно переигрывает,- хихикнул Хойлейк.- Но он отнюдь не дурак. Выбился в люди из низов, из самых низов. Я неоднократно беседовал с ним о вас. Говорнл ему, что вы подаете большие надежды. И очень умны – достаточно умны, чтобы уловить суть дела без всяккх ненужных эмоций.- Он предложил мне еще сигарету. Я заметил, что портсигар у него серебряный.

– Не знаю, насколько я умен, мистер Хойлейк,- сказал я,- но понял я все.- И заставил себя улыбнуться.,

– Прекрасно, прекрасно. Представим себе в таком случае, что разговор наш носит отвлеченный характер. Скажем, перед вами лектор в летней школе… Советник Браун, раз уж вы о нем заговорили, человек очень богатый. Он пользуется немалым влиянием. И к тому же – очень волевой. Как вам известно, он председатель аттестационной комиссии.