– Слушаюсь, непогрешимый господин,- хрипло ответил полковник.

Он отошел в сторону, и на экран вернулось изображение не только толпы и трех шеренг вооруженной охраны, но и полковника, беседующего с небольшой группой других офицеров охраны. Все они стояли на небольшом возвышении - верхних ступенях небольшой лестницы, ведущей к скрытому по-прежнему главному входу в здание.

Через несколько мгновений один из офицеров отделился от группы и повернулся лицом к площади. Он говорил с толпой над головами трех шеренг охраны. Его голос был усилен, без сомнения, каким-то устройством, хотя Шейн ничего не заметил в его руках или на одежде, и его слова эхом отражались от стен зданий, окружающих площадь.

– Вам приказано разойтись! - взревел его голос- Все, кому не полагается здесь находиться, должны покинуть площадь. Повторяю. Очистите площадь! Все. Очистите площадь!

Толпа заволновалась, как поверхность моря под первыми порывами приближающейся бури. Поднимался невнятный гул. Люди не расходились.

– Это второе и последнее предупреждение! - Голос офицера, несмотря на свою громкость, слегка дрогнул на последних словах, как показалось Шейну.- Немедленно освободите площадь!

Гул возрос, став почти таким же громким, как усиленный голос офицера.

– Уходите! Уходите немедленно! - офицер старался перекричать гул.- Мы не хотим открывать огонь, но если вы не начнете немедленно освобождать площадь, мы будем вынуждены. Приказ распространяется на всех. Очистите площадь!

Толпа заревела и снова заволновалась, подавшись вперед.

– Готовь оружие! - выкрикнул другой голос, тоже усиленный, но, возможно, почти не слышный для наиболее удаленных охранников при возрастающем шуме толпы.

Впервые охранники зашевелились. Некоторые сняли с плеча висевшее на ремне оружие и установили его в боевую позицию; другие только начинали это делать. Они переглядывались.

– Понаблюдайте за их лицами, Первый Капитан,- сказал Шейн Лит Ахну.- Посмотрите на лица вооруженных охранников.

Точка наблюдения за картиной на экране неожиданно переместилась на уровень выше голов передней линии толпы.

Лица охранников носили всевозможные выражения, начиная от жестокости и кончая откровенным страхом, но многие просто выглядели бледными и неуверенными. Никто из них, по всей вероятности, подумал Шейн, не участвовал в действии, напоминающем войну. Почти все наверняка стреляли из смертоносного оружия только по картонным мишеням.

– Зачем ты просил меня смотреть на них? - спросил Лит Ахн.- Я не вижу ничего особенного. На них нет никаких меток, никаких видимых изменений.

– Это моя оплошность,- сказал Шейн, рассердившись сам на себя.- Я кое-что забыл. Вы ведь знаете, что люди могут читать…- Он замялся. В алаагском не было слова «выражение»,-…чувства по мимике лица друг друга.

– Я слыхал об этом,- сказал Лит Ахн.- Ты ожидал, что я увижу это на лицах охранников-зверей?

– Да,- произнес Шейн.- Я забыл, что даже такой восприимчивый алааг, как вы,- коль скоро Шейн-зверь считает вас восприимчивым,- может не заметить такого на лицах тех, кого вы называете скотом.

На экране вновь возник вид площади сверху, перед шеренгой людей в форме.

– НАИЗГОТОВКУ! - выкрикнул человеческий голос, усиленный до такой степени, что перекрывал даже предельный рев толпы.

Шейн заставил себя остаться на месте и наблюдать. Лит Ахн тоже наблюдал, и ни один алааг не понял бы эмоций, которые могли бы заставить человека отвернуться. Шейн стоял, сжав в кулак всю свою волю. Лит Ахн с любопытством смотрел на экран.

– ОГОНЬ!

Картина стала представлять собой вздымающуюся дезорганизованную массу тел, когда толпу понесло вперед. Из охранников, успевших поднять оружие, может быть, трое из десяти нажали на спусковые затворы своего оружия, но легкие отравленные пули были в основном посланы либо поверх голов толпы, либо в мостовую - к несчастью, они разорвались, и их осколки все-таки поубивали людей.