– У него совещание, – объяснил Васли.

– Двойник! – В голосе Грегорьяна звенели обида и ярость. – Он даже не соизволил встретиться со мной лично! Ограничился двойником!

– А вы разве не понимали? Он не пожал вам руку – так кем же еще мог он быть?

Чиновник остро ощутил чужое недоумение, чужую растерянность.

Через секунду, когда Грегорьян пожал протянутую денебцем руку, все стало на свои места. Постоянный агент, единственный экземпляр,  – прошептало ему прямо в слуховой нерв регистрационное кольцо, присланное Кордой вместе с комплектом внепланетной одежды.

– Насколько я понимаю, вы впервые в летающих мирах.

В голосе Васли не было и тени снисходительности, улыбки.

– Денеб, – сказал Грегорьян. – Я где‑то слышал, что у вас там строят оболочку.

– Да, кольцевую. Не полную сферу, а сферическую полоску в плоскости эклиптики, с полушириной то ли в один, то ли два градуса, точно не помню.

По всей видимости, Васли включил карманный проектор – в воздухе материализовался макроартефакт. Нет, денебец тут ни при чем; прошла секунда, и Грегорьян – чиновник – понял, что это просто шальная визуализация, побочный эффект плясунов.

– Чтобы согреть внешние планеты. У нас нет ваших природных ресурсов, нет ни Внутреннего круга, ни Срединных миров. Все, за единственным исключением, наши планеты непригодны для жизни. Поэтому мы решили пустить один из ледяных миров на постройку отражающего пояса.

Изображение выросло, теперь можно было различить сплющенные веретенообразные формы отдельных мирков, переплетение их орбит, сеть транспортных станций.

– Но этого же мало. Вряд ли такой пояс сделает внешние планеты обитаемыми.

– Нет, –  согласился Васли, – поверь, это только часть проекта. Мы разжигаем ядра планет, имп‑лодируем некоторые из спутников, чтобы создать нуль‑переходы в солнечную хромосферу. В хромосферу Денеба.

Около внешних миров вспыхнули маленькие орбитальные солнца; близкие к ним участки ледяного пояса удвоили яркость.

Величественное зрелище потрясло Грегорьяна – и разъярило.

– Вот, что нам нужно делать! У нас есть силы, есть знания, не хватает только решимости захватить контроль, стать всемогущими, сравняться с богами!

– Мой народ – далеко не боги, – сухо заметил Васли. – Проект такого масштаба неизбежно приводит к войнам. Миллионы погибших, десятки миллионов беженцев, сотни миллионов переселенцев, насильственно изгнанных с насиженных мест, – попытка перестроить мир обошлась нам очень и очень дорого! Не думаю, чтобы ваш народ согласился пойти на такие жертвы, хотя лично я считаю их вполне оправданными. К тому же нам пришлось отказаться от многих хороших вещей, все еще сохранившихся в вашей культуре.

– Каждый когда‑нибудь умирает. Изменение второй даты на кладбищенской табличке – или, тем более, в каких‑нибудь там компьютерных файлах – представляет интерес чисто статистический. ~ Он окинул мысленным взглядом просперианскую систему. Унылый ком грязи, внутри которого таится самородок. Неограненный алмаз, тусклый и корявый. Непроросшее, заждавшееся живительной влаги зерно. – Имей я власть, разрушение миров началось бы уже сегодня, Я разъял бы Миранду на части голыми руками.

В мозгу Грегорьяна калейдоскопически мелькали неосуществленные возможности, он слышал бешеные удары своего сердца, чувствовал, как кровь мчится по жилам, туго, на разрыв вздувает фаллос. Накачивает, словно воздух из насоса – велосипедную шину.

– Я взорвал бы звезды – и построил бы из их ошметков что‑нибудь более приличное.

В стене открылся рот, через секунду – второй, третий, десятый… Затем рты дружно захлопнулись и исчезли.