И вот сейчас, пока я молчал, она, видимо, собиралась с духом; потом ресницы ее затрепетали, что всегда у нее было признаком сильного волнения.

 - Я уже давно думаю... дело в том, что... пожалуй, это не совсем хорошо, мистер Шеннон, что я так много знаю о вас... а вы обо мне ничего. - Она слегка замялась, потом, вся залившись краской, храбро продолжала: - Вот я и решила спросить, не согласились бы вы как-нибудь в субботу приехать к нам в Блейрхилл.

 - Видите ли, - сказал я, несколько ошеломленный этим неожиданным приглашением, - я буду очень занят всю зиму.

 - Я понимаю. Но вы были так добры ко мне, что мне хотелось бы познакомить вас с моими родными. Конечно, - поспешно добавила она, - мы люди очень простые, не то что вы. Мой отец... - тут она снова покраснела, однако с видом человека, принявшего после долгих размышлений тяжкое решение, храбро закончила: - ...особа не слишком значительная. Он... булочник.

 Последовала долгая пауза. Не зная, что сказать и как быть, я продолжал сидеть, точно истукан. Молчание уже начало тяготить меня, как вдруг она улыбнулась - юмор был явно не чужд этой мечтательной и пылкой натуре.

 - Да, он печет хлеб. Работает в пекарне с моим младшим братишкой и еще одним помощником. Выпеченный им хлеб потом развозят в фургоне по всей округе. Дело, конечно, небольшое, но существует оно давно. Так что, несмотря на вашу высокопоставленную родню, такое знакомство не будет уж очень вас шокировать.

 - Господи боже мой, да за кого вы меня принимаете? - Мне почудился в ее словах язвительный намек, и я быстро взглянул на нее, но по простодушному виду моей собеседницы понял, что она сказала это без всякой иронии.

 - Значит, вы приедете. - Очень довольная, она поднялась с табуретки, взяла с подлокотника моего кресла свою работу и поглядела на нее. - Я очень благодарна вам за помощь. Меня так интересуют тропические заболевания. - Заметив мой вопрошающий взгляд, она пояснила: - Видите ли... мы принадлежим к Блейрхиллской общине... и... как только я получу диплом... я поеду работать врачом в наше поселение... в Кумаси, это в Западной Африке.

 От удивления я даже рот раскрыл. Ну и несносная же манера у этой девицы вечно угощать меня всякими неожиданностями! Следуя первому побуждению, я чуть было не расхохотался, но глаза ее так сияли, точно она видела перед собой священный огонь Грааля, и я сдержался. А посмотрев на нее повнимательнее, вынужден был признать, что говорит она вполне искренне.

 - И давно у вас родилась эта дикая мысль?

 - С тех пор, как я начала изучать медицину. А изучать ее я стала именно ради этого.

 Значит, она поступила в университет не для времяпрепровождения и не для того, чтобы выйти замуж, как многие другие. И все-таки я не был окончательно убежден.

 - Это звучит, конечно, очень благородно, - медленно произнес я. Романтика, самопожертвование... на бумаге. Но вот когда вы там очутитесь... Не знаю, сознаете ли вы, на что себя обрекаете?

 - Это мой долг. - Она спокойно улыбнулась. - Моя сестра уже пять лет работает там воспитательницей.

 Перед таким доводом я умолк. Она помедлила у двери и, улыбнувшись мне, исчезла. Некоторое время я сидел неподвижно, глупо уставившись в одну точку и невольно - не без чувства неловкости - прислушиваясь к ее тихим движениям за стенкой; потом пожал плечами и, стиснув зубы, принялся раздумывать над собственными бедами.

 Должен ли я подчиниться указаниям профессора Ашера или, поспорив с признанным авторитетом и судьбой, пойти своим, не совсем для меня ясным и чреватым всякими трудностями путем?

 3

 На следующий день, в субботу, я был свободен и, выйдя в шесть часов утра из еще погруженного в сон дома, отправился пешком в деревню Дрим, находившуюся милях в двадцати шести от Уинтона. На улицах городка было темно и сыро от росы - лишь изредка шаги прохожего, спозаранку идущего на работу, нарушали пустынную тишину.