У одних были красивые и сильные мочи-ки, даже намного дороже и краше моей легендарки от мастера Батая. У других — простые, железные, без украшений.

— Напоминаю, — сказал Урсаг Намеш. — Кристаллы в гнёздах оружия решительно влияют на исход поединка. Но для их использования вы должны освоить искусство неозарённого боя.

Ряд учеников зашевелился, все изымали кристаллы из гнёзд. Мне ничего изымать не надо — денег на кристаллы у меня всё равно не было.

— Неозарённый бой — основа вашего мастерства, — продолжал учитель. — Поэтому вы должны драться без доспехов. Они тоже решительно влияют на исход боя. Кто там в доспехах? Немедленно снимите.

Когда ученики выполнили его требование, учитель разбил всех на пары и расставил по ристалищу в шахматном порядке.

На пропитанных кровью досках ристалища выделялись заплаты из свежих досок — следы моего поединка. Кстати, я так и не знал, зачем ристалище покрыто досками, а не камнем или песком? Кажется, это было как-то связано с традицией.

Учитель подошёл ко мне:

— Ты способен драться? Как твои раны?

— Не болят.

— Линия Тела?

— Почти вернулась.

— Хорошо, — кивнул учитель. — На поединке с Инаром ты использовал вязки, вместо мочи-ки. Меня это оскорбило.

— Простите, я хотел озадачить соперника, а не обидеть вас.

— Но обидел и озадачил меня. Ведь кто-то может подумать, что я так плохо тебя обучил, что ты предпочёл кидаться верёвками, а не биться благородным оружием небесного воина!

Учитель не на шутку расстроился.

— Сегодня у тебя будет особенный противник, — пообещал Урсаг Намеш. — Надеюсь, у вашей целительницы ещё не истощились Линии? Они ей скоро понадобятся. Снова лечить тебя.

Я мужественно выслушал угрозу. Даже изобразил радость:

— Моё избранное оружие — мочи-ка, а не вязки, учитель. Я буду только рад отразить мочи-кой мастера Батая удар достойного соперника.

— Да, да, да, — отмахнулся учитель. — Возвышенно болтать ты научился. Как и нахваливать оружие, которое намного славнее тебя. Посмотрим, как ты заговоришь сейчас.

Учитель ушёл и скоро вернулся. Рядом с ним шагала высокая девушка такой ослепительной красоты, что в сравнении с нею меркла красота не только Саны Нугвари, но и Мадхури Саран вместе взятых. А именно этих двух дамочек я считал топовыми красотками Дивии.

У этой девушки смуглая, почти до африканской темноты кожа. Но в линиях носа, скул и подбородка — ничего африканского. Разве что губы — полные, пухлые и слегка розоватые. Их цвет сливался с цветом кожи лица. Нос прямой, не крупный, на переносице нарисованы три золотые линии. Такие же три линии шли наискосок по обеим щекам.

Я редко замечал на дивианцах татуировки или роспись по телу.

Разноцветные рисунки можно увидеть на руках и лицах служителей храмов. Обычно они наносили иероглифы, связанные с озарениями сословия Помогающих Создателям. Рисунки на лице и шее заменяли храмовым работникам знак принадлежности, который носили все воины.

Ещё чаще видел рисунки на лицах и руках рыночных торговцев, но неизвестно — это дивианская традиция или перенятая у низких.

Подавляющее большинство прирождённых жителей Дивии пестовали чистоту тела. Они регулярно обращались к целителям, чтобы устранить изъяны кожи, типа родинок и бородавок. Даже воины, когда заживали раны, снова шли к целителям и повторно платили много золотых граней за избавление от шрамов.

Тело Самирана отреагировало на появление красотки стандартно: сердце забилось чуть сильнее, у корней волос выступила испарина. Взволновалось не только тело Самирана, но и душа Дениса Лаврова.