Я доложил, что доклад о суевериях сделал. Мне даже объявили благодарность.

Потом обсуждали работу с отстающими.

Почти три недели назад совет отряда прикрепил отстающую по математике Маньку Кукушкину к Марголину. За это время Кукушкина не только не исправила двойку, но получила две новые. Кукушкина сказала, что Марголин с ней вовсе и не занимается и ничего не объясняет. Задаст задачи решать, а сам садится за кроссворды. А как она решит, если ничего не понимает?

Алик сказал, что не смог подтянуть Кукушкину, потому что у него не та бабушка.

Все страшно удивились, а Зенкова строго спросила:

— Что значит «не та бабушка»? Объясните толком, товарищ Марголин!

Алик охотно объяснил:

— Когда Зенкова меня подтягивала летом по арифметике, она мне тоже задавала задачи и сажала под надзор своей бабушки. А у нее бабушка такая… такая… прямо как тот трехглавый пес, который у древних греков подземное царство сторожил, — слово из шести букв, первая буква «ц», четвертая «б», шестая «р» — ну «цербер»!

— Прошу не выражаться про мою бабушку! — возмутилась Анка.

— А я это не в обиду, — оправдывался Алик. — У такой бабушки не хочешь, а все решишь. А у моей бабушки очень слабый характер: я ей сдам Маньку под надзор, а бабушка совсем за ней не смотрит, то на кухне стряпает, с соседками разговаривает, то за книжку возьмется. Ну ясно, скажешь: «Не та у меня бабушка!»

Алик так рассмешил всех, что ему вместо строгого выговора дали простой, а Маньку Кукушкину передали на буксир Шумскову.

Колька Нечипоренко, как был при своих двойках, так и остался. Его шеф Илья Терских хотя и относился к делу добросовестно, но замучился со своим подшефным — до того тот ленив и неисполнителен. По предложению Кали Губиной решили, что, если Нечипоренко к 6 ноября не ликвидирует свои двойки, — не выпускать его с танцем на общешкольном вечере самодеятельности, хотя подготовка танца у него, не в пример учебе, идет хорошо.

Колька обещал исправиться.

Всех удивило, что Васька Таратута, который ни к кому не хотел идти на буксир по математике, сильно подтянулся, и получает иногда даже четверки. Мы-то, члены кружка взаимной помощи, знали, в чем дело, и ликовали. Но чего нам стоили его успехи! Хорошо, что у него такая голова, в которую знания вбить трудно, зато они там держатся крепко и не выскакивают оттуда, как у некоторых скорохватов.

27 октября. Сегодняшний день надо обвести в календаре красной рамочкой: мы получили письмо от археолога Николая Сергеевича Кривцова. Он извиняется за долгое молчание и сообщает, что, по отзыву ученых, наша находка имеет громадную научную и материальную ценность. И еще Николай Сергеевич послал нам посылку… В награду за наши труды, как он пишет, Институт истории материальной культуры договорился с московскими музеями, получил от них древние экспонаты из числа тех, что имеются в нескольких экземплярах.

Интересно, что-то нам пришлют!..

Ох, сколько было разговоров и предположений! Все гадали, что будет в посылке и каков окажется ее вес. Я сказал, что в ней будет, наверное, килограммов шесть или семь, Ахмет Галиев думал, что десять, а Васька Таратута загадал на целый пуд, но его все подняли на смех: где это бывают посылки весом в пуд?

Комната для музея у нас давно готова, но пока выглядит довольно сиротливо. Не так уж много там экспонатов: знаменитый бычий рог, с которого пошло все дело, немецкая каска, которую нашел Арся, альбом писем, полученных из других школ… Очень красят комнату развешенные по стенам прекрасные акварельные рисунки, сделанные во время раскопок Ильей Терских. Висит на память о раскопках и та стенгазета, в которой мы продернули Прасковью Антиповну Щукину за религиозные сплетни.