— Не говори глупостей. Лучше подогрей самовар. Хозяин тоже мне. К тебе же гости пришли.

 

— Самовар еще горячий. Хотите чаю, гости?

 

— Пожалуй, выпьем чайку? — сказал профессор Марку.

 

— Спасибо.

 

Так как мы со стола еще ничего не убирали, кроме тарелок от щей, то сразу налили им чаю, подвинули закуску — вернее, это сделала я, так как Василий закурил папиросу. Гости не чинились. Марк выбрал кусок пирога побольше, а профессор наложил себе полную тарелку кислого молока и густо посыпал сахаром. Я тоже почувствовала голод, налила себе чаю и положила шанежку.

 

Мы сидели в переднем углу под киотом, пили чай и беседовали о международных событиях — они всегда волнующие, и мужчины весьма любят эту тему. Папа и Родион тоже. А я задумалась о том о сем… Меня вдруг сильно стало клонить ко сну. Все-таки я встаю эти дни рано, в шесть часов утра, и работаю по девять часов! Глаза у меня стали слипаться…

 

— Девочке пора спать! — услышала я голос Михаила Герасимовича. — Она сегодня хорошо поработала. Вставай, Тасенька! Здесь директор лесхоза с машиной. Обещал подвезти нас.

 

— Может, останешься ночевать? — спросил меня Василий.

 

— Благодарю. Ты не боишься один?

 

— Нет.

 

— Ну и прекрасно, советую отоспаться хорошенько!

 

Мы попрощались с Василием, а пять минут спустя и с Марком.

 

Спала я без снов, без просыпу, пока в окошко не стукнул Михаил Герасимович: пора лететь. Оказывается, я проспала. Лесной воздух!

 

 

И все-таки серьезного разговора с Василием я не избежала. Он пришел ко мне вечером в квартиру Марии Кирилловны; Пинегина все еще ночевала в больнице, а Даня — у Франсуазы Гастоновны. От ужина Василий отказался: сыт по горло.

 

— Будем говорить! — сказал он твердо.

 

— Выйдем на крыльцо?

 

— А там комары.

 

Он схватил меня за плечи и целовал, пока я не задохнулась. Когда я, опомнившись, стала вырываться, он сразу отпустил меня и, закурив, сел на стул возле окна.

 

— Я люблю тебя, Таиска! — сказал он, тяжело дыша. — Одну тебя только и любил в жизни. Ты мне нужна. Понимаешь? В чем дело? Разве я не вижу, как ты вся тянешься ко мне. Ты же любишь меня! Нам ничто не мешает. Я свободен. Ты — тоже! Завтра пойдем и зарегистрируемся.

 

— Не огорчайся, Василий, но я уже не люблю тебя больше.

 

— Неправда!

 

— Это правда, Вася! Я уже говорила тебе в Москве. Мне тяжело с тобой. Что-то давит, как чугун.

 

— Не переменить ли мне фамилию?

 

— Ну, как камень. Мне очень тяжело, когда мы вместе. Я не могу быть с тобой долго.

 

— Но почему?

 

— Не знаю.

 

— Давай разберемся. Ты не можешь простить, что я тогда…

 

— Давно забыла! Об этом не надо. Ладно, Василий, давай разбираться… Скажи мне только по правде, для чего ты живешь? Какая цель у тебя?

 

— Гм… Построение коммунизма во всем мире.