Часа въ два пополудни, потянулись мы изъ гавани. Дулъ свѣжій вѣтеръ и сильно волновалъ свѣтлую воду залива. Капитанъ не желалъ давать Тагу полнаго хода, и французскій пароходъ, оставлявшій въ это же время Смирну, вздумалъ было потягаться съ вами, надѣясь перегнать непобѣдимый Тагъ. Напрасная надежда! Только лишь началъ онъ равняться съ вами, могучій Тагъ полетѣлъ стрѣлою, и сконфуженный Французъ остался далеко назади. На палубѣ нашего парохода находился французскій джентльменъ. Мы чрезвычайно смѣялись надъ его отсталымъ соотечественникомъ; но эти насмѣшки не произвели на него ни малѣйшаго впечатлѣнія. Въ Смирнѣ получилъ онъ извѣстіе о побѣдѣ маршала Бюжо при Исли, и подъ вліяніемъ этой капитальной новости, смотрѣлъ очень снисходительно на маленькое торжество наше на морѣ.

Ночью миновали мы островъ Мителенъ и на другой день увидали берегъ Трои и могилу Ахилеса. Здѣсь, на безплодномъ, низкомъ берегу возвышаются некрасивыя на взглядъ укрѣпленія: картина эта не живописнѣе той, которую можно видѣть въ устьѣ Темзы. Потомъ прошли Тенедосъ, крѣпости и городъ Дарданельскаго пролива. Вода была грязна, воздухъ не слишкомъ тепелъ, и насъ радовала мысль, что завтра будемъ мы въ Константинополѣ. Въ продолженіе всей дороги отъ Смирны, музыка не прекращалась у насъ на палубѣ. Съ нами ѣхалъ нѣмецкій прикащикъ; мы не обращали на него вниманія; но вотъ, въ полдень, взялъ онъ гитару и, аккомпанируя на ней, сталъ насвистывать вальсы съ такимъ неподражаемымъ искусствомъ, что дамы вышли изъ каютъ, а мужчины оставили чтеніе. За вальсами послѣдовала такая очаровательная полька, что два молодые человѣка изъ Оксфорда принялись кружиться на палубѣ и исполнили этотъ народный танецъ съ замѣчательной легкостью. Видя, что они выбились изъ силъ, и никто не танцуетъ, геніальный свистунъ снялъ пальто, взялъ пару кастаньетъ и, не переставая насвистывать, принялся отплясывать мазурку съ необыкновенной ловкостью. Мы были веселы и счастливы какъ нельзя болѣе. Свистъ этого человѣка познакомилъ между собою даже тѣхъ путешественниковъ, которые до-сихъ-поръ не сказали другъ другу ни одного слова; на кораблѣ воцарилась веселость, и всѣ мы рѣшились единодушно кутнуть за ужиномъ. Ночью, скользя по волнамъ Мраморнаго моря, смастерили мы пуншъ, произнесли нѣсколько спичей, и тутъ въ первый разъ, по прошествіи пятнадцати лѣтъ, услыхалъ я «Old English gentleman» и «Bright chanticleer proclaims the morn», пропѣтые такимъ энергическимъ хоромъ, что, казалось, сейчасъ явятся блюстители порядка и разгонятъ насъ по домамъ.

VIII

Константинополь. — Каики. — Турецкая баня — Сутанъ. — Турецкія дѣти. — Скромность. — Сераль. — Пышки для султаншъ. — Блистательная Порта

Съ восходомъ солнца вышли мы изъ каютъ взглянуть на знаменитую панораму Константинополя; но, вмѣсто города и солнца, увидали бѣлый туманъ, который началъ рѣдѣть только въ то время, когда пароходъ подошелъ къ Золотому Рогу. Здѣсь раздѣлился этотъ туманъ на длинныя пряди; медленно, другъ за другомъ, подымались онѣ, какъ дымка, закрывающая волшебную сцену театра. Желая дать вамъ приблизительное понятіе о чудной красотѣ открывшейся передъ нами картины, я могу указать только на блестящія декораціи Дрюри-Лэнскаго театра, которыя, во время дѣтства, казались намъ также великолѣпны, какъ самыя роскошныя сцены природы кажутся теперь, въ періодъ зрѣлаго возраста.