Польскіе Евреи ѣхали сложить кости свои въ долинѣ Іосафата, исполняя съ чрезвычайной строгостью религіозные обряды. Мы были увѣрены, что утромъ и вечеромъ увидимъ непремѣнно раввиновъ ихъ, въ бѣлыхъ балахонахъ, молящихся, склонясь надъ книгами. Вся эта партія Жидовъ умывалась одинъ разъ въ недѣлю, наканунѣ субботы. Мужчины носили длинныя рясы и мѣховыя шапки или шляпы съ широкими полями; во время богослуженія, привязывали они къ головъ маленькія желѣзныя коробочки, съ вырѣзаннымъ на нихъ священнымъ именемъ. Нѣкоторые изъ дѣтей были очень хороши, а между женщинами вашъ покорнѣйшій слуга открылъ очаровательный розовый бутонъ красоты. Послѣ умывки, отъ пятницы до понедѣльника, прекрасное личико этой Еврейки блестѣло удивительной свѣжестью, но потомъ снова загрязнилось, засалилось я совершенно утратило природную бѣлизну и легкій румянецъ. Отъ Конставтинополя до Яфы преслѣдовалъ васъ крѣпкій вѣтеръ; морскія волны обдавали пѣной и брызгами неумытыхъ Жидовъ; мѣшки и тюки съ багажемъ ихъ мокли на палубѣ. Однакоже, не смотря на всѣ невзгоды, Евреи не хотѣли нанять каютъ, хотя и были въ числѣ ихъ люди богатые. Одинъ отецъ семейства, видя, что его поколѣніе промокло до костей, оказалъ, что онъ желалъ бы заплатить за каюту; но погода разгулялась на другой день, и ему стало жаль разстаться съ деньгами. Долго отнѣкивался Жидъ, однакоже корабельныя власти принудили его взять каюту.

Эта страсть къ удержанію денегъ принадлежитъ не однимъ Евреямъ; ею заражены и христіане, и поклонники Магомета. Tacкаясь по базарамъ за разными покупками, мы нерѣдко платили за нихъ такія деньги, съ которыхъ слѣдовало получить сдачу, и почти всякій разъ продавцы не додавали намъ нѣсколькихъ піастровъ; когда же мы настоятельно требовали ихъ, они разставались съ ними очень неохотно, выкладывая на залавокъ пенсъ за пенсомъ и умоляя насъ удовольствоваться неполной сдачею. Въ Константинополъ купилъ я для дамъ брусскаго шелку на пять или на шесть фунтовъ стерлинговъ, и богатый Армянинъ, который продалъ его, сталъ нищенски выпрашивать у меня три полпенса на переѣздъ въ Галату. Есть что-то наивное и смѣшное въ этомъ плутовствѣ, умасливаньѣ и страсти выканючить полпенса. Пріятно подать милостыню миліонеру нищему, засмѣяться въ лицо ему и сказать: «Вотъ, богачъ, вотъ тебѣ моя копѣйка. Будь счастливъ; разживайся на нее, старый, отвратительный попрошайка.» Я любилъ наблюдать за Евреями на берегу и на палубѣ, когда продавали они что нибудь другъ другу. Битва между продавцомъ и покупателемъ была для нихъ въ полномъ смыслъ агоніею. Они кричали, били по рукамъ и бранили другъ друга очень энергически; прекрасныя, благородныя лица ихъ выражали глубочайшую горесть — и вся эта запальчивость, это отчаяніе изъ-за копѣйки!

Посланные отъ нашихъ Евреевъ отправились на островъ Родосъ для закупки провизіи; въ числѣ ихъ находился почтенный равинъ, тотъ самый, который, въ бѣломъ глазетовомъ облаченіи, съ патріархальной наружностью, преклонялъ колѣна во время утренней молитвы передъ священной книгою, — и надобно было посмотрѣть, какъ отчаянно торговался онъ съ родосскимъ жидомъ за курицу! Улица запрудилась Жидами. Изъ старинныхъ, изукрашенныхъ рѣзьбою оконъ глядѣли косые глаза; изъ низенькихъ античныхъ дверей высунулись крючковатые носы; Жиденки, гнавшіе лошаковъ, Еврейки, кормившія грудью дѣтей, нарядныя и оборванныя красоточки, почтенные, сѣдобородые отцы ихъ — все это столпилось вокругъ продавца и покупателя курицы! И въ это же самое время, какъ нашъ равинъ опредѣлялъ цѣну ея, дѣти его, въ слѣдствіе данной имъ инструкціи, добывали пучки зеленыхъ вѣтвей для украшенія корабля въ день предстоявшаго праздника. Подумайте, сколько вѣковъ удивительный народъ этотъ остается неизмѣннымъ!

Родосскіе Евреи, эти геніи неопрятности, поселились въ благородномъ, древнемъ, полуразрушенномъ городѣ.