— Странно, Луми, а ведь я совершенно не чувствую ни усталости, ни голода. Могу идти хоть сейчас!

— Ну, так пошли! — сказал Луми, натягивая высохшую рубаху. — Здесь не то место, где можно рассиживаться для собственного удовольствия! Того и гляди, попадешься в какую-нибудь ловушку!

— А что ты собираешься делать с этим… — спросила Соня, показывая на беззвучно полыхающий костер. — Ведь не оставишь же его тут?

— Ну нет, Рыжая, не для того я его брал, чтобы лишь обсушить штаны и рубаху! Жезл Красного Огня такое может! — И Луми встал перед ним на колени, повернувшись к девушке спиной.

Соне было очень любопытно услышать, какими словами ученик колдуна погасит пламя, но мальчишка, словно почувствовав затылком ее пристальный взгляд, бормотал свои заклинания почти беззвучно. Он пару раз взмахнул руками и наконец сцепил их над головой. Ладони стали медленно опускаться, и одновременно с ними все ниже, все меньше становился красноватый пучок огня. Наконец последняя искра вспыхнула на конце трубки, зарытой в песок, и погасла. Мальчик вытащил свой жезл из ямки, бережно стряхнул песчинки и спрятал в суму.

— Все. Можно идти, — сказал он, поднявшись с колен. — Похоже, теперь нам придется карабкаться по горам!

— Где горы — там и пещера! — рассудительно ответила Соня, в глубине души надеясь, что цель близка.

Закинув через плечо лук, она осмотрелась, по старой привычке проверяя, не забыто ли что на месте стоянки. Луми за это время успел немного уйти вперед, и девушка быстрыми шагами нагнала нетерпеливого мальчишку. Они молча пошли рядом, не сводя глаз с синевато-серых отрогов гор.

В этом странном безмолвном мире все было, как во сне: горы словно сами двигались им навстречу, сухая почва по обе стороны Тропы приобрела красновато-бурый оттенок, как будто на ней запеклась давно пролитая кровь. И из этой растрескавшейся земли, словно вехи, отмерявшие путь, торчали огромные каменные глыбы. Стояли, как застывшие в карауле часовые, и Соне казалось, что они смотрят на них, неслышно переговариваясь на своем колдовском языке.

Луми, до этого бодро шедший чуть впереди, вдруг замедлил шаги, а потом и вовсе остановился. Девушка хотела было толкнуть его в плечо и спросить, в чем дело, но, взглянув на валуны, уходившие вдаль, к совсем уже близким скалам, невольно вскрикнула: словно вытесанные исполинским резцом сумасшедшего великана-каменотеса, перед ней устрашающим частоколом высились огромные каменные головы с глубокими провалами вместо глаз.

Высотой не меньше чем в три человеческих роста, со странно искаженными чертами, с торчащими носами, похожими на клювы невиданных птиц, с криво усмехающимися щелями узкогубых ртов, они казались не менее живыми, чем люди, попавшие в их безмолвное царство. Одни изваяния отклонились слегка назад, словно готовясь расхохотаться, другие, вглядываясь черными дырами глаз, наклонились вперед, третьи торчали косо, будто перешептываясь.

— Луми, пойдем быстрей! — чуть слышно сказала Соня, боясь, что ее слова подхватит шальное эхо. — По-моему, эти истуканы разговаривают, они живые, могу поклясться чем угодно! Шагай, не задерживайся, не разглядывай их так долго! — И девушка решительно потянула за собой растерянного мальчишку. Он шел, еле переставляя ноги, и ей приходилось толкать его в спину, чтобы он пошевеливался.

— Да что это с тобой?! — не выдержав, воскликнула Соня, как следует встряхнув спутника за плечи. — Тоже мне, великий колдун с клыком и мандрагорой! Похоже, ты спишь на ходу! Я не собираюсь тащить тебя на собственных плечах, или иди побыстрей, или… — Она замолчала.

Внезапная мысль пришла ей в голову. Девушка крепко ущипнула Луми за бок, так, что мальчишка взвыл и растерянно обернулся.