Во-вторых, статья 58–11 УК РСФСР – создание контрреволюционной организации.

В-третьих, статья 58—6 УК РСФСР – шпионаж.

В-четвертых, статья 58—3 УК РСФСР – сношения с контрреволюционными целями с иностранными государствами. Вышинский уточняет, что с 1925 года деятельность ряда осужденных подпадала и под эти статьи.

Иными словами, обвинение во вредительстве на этом процессе было далеко не единственным обвинением. Здесь целый букет преступлений.

Однако наиболее интересные факты состоят в другом. В поздних обзорах тщательно затушевывались многие немаловажные обстоятельства этого процесса, что создавало превратное впечатление о сути обвинений и о ходе процесса.

В Шахтинском деле большое внимание было обращено на то, чем занимались осужденные инженеры в годы Гражданской войны. Только С. А. Кислицын пишет об этом очень кратко: «Дело в том, что Бабенко, а также частично Березовский и Самойлов в период гражданской войны были замешаны в выдаче белогвардейской контрразведке рабочих, участвовавших в красных партизанских отрядах».

Можно понять, что эта связь инженеров с белогвардейской контрразведкой была слабой и эпизодической. Только вот в обвинительном заключении говорится совсем другое: инженеры активно сотрудничали с белогвардейской контрразведкой. В суд были приглашены свидетели: бывший начальник Шахтинской контрразведки Павел Прудентов, сотрудник контрразведки Константин Клатько и другие бывшие сотрудники. Любопытный момент, отмечающий еще и то, что бывших белых контрразведчиков не трогали и врагами их уже не считали.

Клатько на суде показал: «Припоминаю, что контрразведку посещали и были связаны с ней специалисты с рудника Петропавловского – механик-инженер Абрам Борисович Башкин, техник Калганов Николай Ефимович и инженер Николай Николаевич Березовский. Все эти лица были связаны лично с головкой контрразведки ротмистром Прудентовым и его помощниками Филатовым и Монастырским».

Подобных свидетельств было несколько, и все они говорили, что осужденные инженеры часто посещали контрразведку и посещали Прудентова. В результате этих посещений на шахтах развернулся масштабный террор против шахтеров. Тот же Клатько показал: «Всего примерно шахтинской контрразведкой было расстреляно 3–4 тысячи рабочих. Эти рабочие были выданы контрразведке, главным образом, инженерами и техниками, обвиняемыми сейчас во вредительстве».

Бывшие сотрудники контрразведки рассказали, что шахтеров арестовывали и расстреливали за большевистские листовки, за разговоры против белогвардейцев, за хранение винтовок, просто по подозрениям, в основном по доносам инженеров. Свидетели также перечислили места расстрелов и примерное число расстрелянных в каждом месте. Иными словами, осужденные инженеры самым активным образом участвовали в белом терроре против шахтеров.

Свидетели от рабочих говорили то же самое. Например, рабочий Григорий Доровский показал: «Каждый раз, приходя на работу, я видел, как пленные красноармейцы, голые и босые, зимой на морозе гоняют вагонетки, а Березовский избивает то одного, то другого красноармейца. Эту картину я видел ежедневно». Это очень интересные показания, поскольку больше нигде не упоминается труд пленных красноармейцев на донецких шахтах во время белогвардейской оккупации. Кроме того, рабочие рассказывали, что инженеры и техники, которые плохо относились к рабочим и до революции, часто били их, при белых стали избивать рабочих чаще и сильнее, чем раньше.