Однако Высокий суд Лондона принял сторону вдовы, Марины Литвиненко, и постановил провести открытие слушания. В июле 2014 года – на фоне разразившегося из-за Украины политического кризиса – Министерство внутренних дел Великобритании сняло свои возражения. В январе 2015 года в Высоком суде Лондона начались открытые слушания по делу об убийстве Литвиненко. Перед судьей выступило множество свидетелей и экспертов. Но на тот момент, когда автор этой книжки поставил точку в работе над этой рукописью, вердикт суда еще не был известен.

На столе у него лежала обычная видеокассета с любительской записью сюжета, который вскоре станет знаменитым, – голый человек, очень похожий на генерального прокурора, познает радости жизни под руководством двух профессионалок. Удивительно, что эти истории происходили именно с главными законниками страны: то с министром юстиции, то с генеральным прокурором…

Николай Николаевич показал запись Юрию Ильичу. Генеральный прокурор был потрясен и в тот момент, по словам Бордюжи, даже и не пытался отрицать, что на видеопленке запечатлен именно он.

После совместного просмотра кассеты Бордюжа, человек воспитанный и деликатный, сказал Скуратову: «Я даже не знаю, как себя вести, какие слова подобрать для этого момента, но в этой ситуации вам лучше уйти».

Он посоветовал генеральному прокурору написать заявление об отставке. В принципе если генеральный прокурор балуется с проститутками – за чужой счет, кстати, да еще позволяет, чтобы его фотографировали, то есть становится беззащитным перед элементарным шантажом, – ему, конечно же, следует покинуть свой пост.

Как кассета попала к самому Бордюже? Запись, как выяснилось, была сделана годом ранее. И кто, интересно, ее передал в Кремль? Ну не почтальон же принес… Кроме того, на кассете не портретная съемка и вообще качество записи неважное. Прежде всего следовало точно установить, кого именно снимали и при каких обстоятельствах, то есть провести профессиональную экспертизу.

Ни прокуратура, ни Министерство внутренних дел в этом не участвовали. Есть одно ведомство, которому подобное под силу, – Федеральная служба безопасности. Как же должно действовать это ведомство, получив такого рода информацию? Я спросил об этом предшественника Путина на посту директора ФСБ Николая Ковалёва.

– Мы проверяем информацию, – объяснил генерал Ковалёв. – Основанием для взятия человека в проверку являются признаки преступлений, находящихся в компетенции ФСБ. Если информация подтвердилась, следует доклад президенту.

Но если речь идет о высокопоставленном лице, разве не обязаны органы госбезопасности немедленно, еще до окончания проверки, которая потребует времени, сообщить президенту, что у одного из высших чиновников государства возникли серьезные проблемы?

– Мы не обязаны это делать и не делаем, – твердо ответил бывший директор ФСБ, – потому что неизвестно, чем закончится проверка, а доклад президенту повлечет за собой, если пользоваться старой терминологией, некоторое поражение в правах. К человеку будут относиться с сомнением: на него что-то есть у ФСБ. Это абсолютно неправильно и незаконно. Я всегда старался этого избегать. Вот если имеются документы, подтверждающие его вину, тогда следует докладывать президенту.

Когда возникло дело Скуратова, Федеральную службу безопасности уже возглавлял Путин. Владимир Владимирович с самого начала вошел в узкий круг людей, которые принимали важнейшие решения. Его предшественник на посту директора ФСБ Николай Ковалёв не был допущен в этот круг, у него не сложились личные отношения ни с президентом, ни с его ближайшим окружением…

Чем же Скуратов вызвал недовольство в Кремле?

Сам он полагает, что причиной стали слишком активные действия его подчиненных.