|
Рыска уже знала этот звук: короткий влажный хруст, с которым полоса стали втыкается в тело. И крик — он мог быть человеческим или крысиным, громким или сдавленным, пронзительным или захлебывающимся, как сейчас, но всегда последним. Ни с чем не спутаешь. Альк выждал, пока клинки не перестанут содрогаться, выдернул их и отстранился, давая телу сползти на пол. Рыска, в спешке обдирая ладони и колени, спустилась-скатилась с уступа. — Ну что?! — Ну все, — пожал плечами саврянин. — Одним сумасшедшим меньше. — А нож?! Куда он тебе попал? — Не попал. Так, царапнул. Девушка, по опыту зная, как могут выглядеть царапины Алька, торопливо ощупала его живот и бок. Но на этот раз саврянин не храбрился: ранка оказалась совсем пустячной, Рыска на кухне порой сильнее резалась. — Альк… А как же теперь… — спохватилась она, пятясь. — Никак, — ровно ответил саврянин, отряхивая клинки. — Подай-ка ножны. — А вдруг бы… — Нет. Он врал. Или мне, или себе. — Точно? — Рыска пошарила по полу, почти сразу наткнувшись на рубашку. Ножны пришлось искать дольше, они отлетели почти к стене. — Точнее не бывает. — Откуда ты знаешь? Ты ж говорил, что дара здесь нет! — Это не дар. — Саврянин наугад протянул подруге руку. — Это мозги. Уверяю тебя, их вполне хватило для верного выбора. ГЛАВА 31 В день травли чужой крысы все члены стаи относятся друг к другу раздраженно и недоверчиво. Там же Жар сидел у костра нахохленный и злой. Челюсть у него опухла и ныла, даже цигарку смолить больно. После мизантропа не очень-то и хотелось, но больше делать было нечего — с руганью нарезать круги у входа парень устал. К тому же зловредные саврянские комары разделяли отвращение Алька к курению и с недовольным писком вились за пределами дымного кокона. Путник относился к ожиданию куда спокойнее. Сначала листал маленькую пухлую книжицу в потертом переплете, потом достал из сумки перо с чернильницей и стал что-то дописывать в конце, чутко вскидывая голову на шум. Но тот приходил большей частью с реки, невидимой за деревьями, а не из пещер. — В тайной службе, что ль, подвизаетесь? — без особого интереса спросил Жар, щелчком отправляя окурок в костер. Комары взвыли от восторга. — Отчет им кропаете? — Нет, — рассеянно ответил путник на оба вопроса. — Это для себя. Ну и для Пристани, когда будет что показать. — А чего строчите-то? — Подглядеть вор не пытался: все равно читать не умеет. Эх, Рыска ж сто раз предлагала научить… Если все обойдется, то непременно согласится! Сам попросит! Лишь бы обошлось… — Наблюдения. — Гляжу, много уже наблюли? Крысолов усмехнулся. — Это мои заметки о путничьем даре, — пояснил он. — Предположения, откуда он берется, размышления о его сути, смысле и цели. И… исключения. — А Альк с Рыской у вас навроде крыс у лекаря? — прозорливо заметил Жар. — Сдохнут — значит, слишком густо снадобье заварил? — У крыс нет выбора. |
