- Слухай, тебя же Ленькой кличут? -  спросил мужик. – Сербин ты?

               Путник молча кивнул в ответ головой.

               - А ты, сукин сын, знаешь, хотя бы, что я тесть твоего брата? И что, если бы я не пошел в банду, Сердюк брата твово, который апосля германской войны лежал у меня в горнице газами травленный, просто там же в постели бы и зарубил?

              - Не-ет, – протянул ошарашенный Сербин. – Откуда ж я мог это знать?

              - Ну, так знай теперя! – гаркнул мужик. – Брата свово не ищещь, иде он есть, а Сердюк тебе надоть!

              - Не ори, чего орешь? – одернул его Сербин. – Брата я бы нашел все равно. Но после того как за смерть родителей рассчитался бы. Но раз он у тебя под приглядом, спасибо тебе.

              - Плохой он, - с болью в голосе сказал мужик. – После газов сильно подкосило его. Двое детишков кто поднимет, ежели помреть он?

              - Поднимем, не переживай за это. Дай мне только с Сердюком разобраться!

              - В Ростове он, - вдруг без всякого перехода сказал мужик. – У свово однополчанина живет. А вот адрес я тебе сказать не могу, потому, как сам его не знаю. Однополчанина один раз видел – представительный такой дядька, войсковой старшина. Он тогда еще при погонах был. Звать Владимир. Боле ничем тебе помочь не могу. А теперя уходи быстро, тута трое бандюков Остапа «Филина» уже глаз на тебя положили. Они сейчас сзади тебя стоят меж конями, глазами зыркают!

              - Тебя-то не тронут, что со мной разговаривал?

              - Кто меня тронет? Они ж знают, что сердюковского отряда я. Побоятся подойти дажить. А ты, давай, вали по – быстрому!

              - Тебя хоть как звать-то? Откуда ты?

              - Наконец-то, спросил что-то человеческое… Ты хочь знаешь, как промеж себя тебя бандюки кличут? Ленька – Лютый. О как! Говорять, не боится ни хрена, один на целую банду идеть и банду в капусту крошит. Нажил я себе сродственничка… Да-а…

              А меня кличуть Сидором Баштовенко. А живем мы – наше семейство, на станции Иловайское. Тама и брат твой…

              - Храни вас всех Господь! – сказал Сербин. – Что ж, прощай, Сидор, не поминай лихом.

              - Да уж, не помянешь тебя… - пробурчал Сидор и, резко развернувшись, исчез в толпе.

              Путник спокойно направился к выходу, постоянно чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Остановившись у ряда с конской упряжью, он снял с гвоздя связку подков и, развернувшись к солнцу, посмотрел их на свет. Трое бандитов тут же остановились и отвернулись, делая вид, что рассматривают седла.