Анестезиолог с помощью Беренджера поднялась на ноги. Не увидеть тела Тони она не могла.

— О господи! — воскликнула она. — Бедный!..

— Послушайте, Дороти, — заговорил Беренджер, — мы позаботимся о семье Тони, хорошо позаботимся. Вы долж­ны собраться. Принц прибудет с минуты на минуту. У него снова случился приступ. Мы должны действовать быстро, и нам нужна ваша помощь. Когда все будет сделано, когда вы поможете вернуть к жизни одного из самых просвещенных и могущественных правителей в мире, вам никогда в жизни больше не придется работать, если вы этого сами не захотите. До конца дней вы сможете жить в роскоши... Вы можете сделать, что я говорю?

— Я... Я постараюсь.

Натали смотрела, как женщина неуверенной походкой, держась за живот, направилась к двери. Она постоянно трясла головой, словно пытаясь освободиться от галлюци­наций. Краем глаза Натали заметила, что Луиш, бледный, как простыня, немного повернулся и приподнимается на локте. Она предупреждающее покачала головой, но он или не заметил, или, скорее всего, не внял предупреждению.

— Так, значит, — начала Натали, пытаясь отвлечь вни­мание своего наставника, — и доклад, который я должна была прочитать, и международная конференция по транс­плантологии, — все было рассчитано так, чтобы я оказа­лась в Бразилии?

—         Если бы здесь не проходила конференция, я сумел бы, скромно признаюсь, найти другой способ. Понимаете, это вовсе не было случайностью или внезапно возникшей страстью к длинноногой звезде беговой дорожки, когда я нашел вас в Гарварде. Это...

—Дайте-ка я сама догадаюсь. Причина в результате анализа крови, сделанного в лаборатории «Уайтстоун». Пробирка с зеленой пробкой, если быть точной!

Беренджер не смог скрыть удивления.

—Кажется, когда мы закончим тут все процедуры, нам с вами надо будет немного поговорить о том, кто и что зна­ет об этих пробирках с зеленой пробкой.

—Я знаю, что вы — убийца, безжалостный убийца!

—Можете думать, что угодно, — отрезал Беренджер. — Я и такие, как я, предпочитаем называть себя врачами, при­званными исправлять серьезные ошибки в системе.

—Какой цинизм!

—У вас была совместимость тканей двенадцать из две­надцати с человеком, которому, мы знали, потребуется пересадка легкого. Этот человек произведет переворот в мировой медицине. Двенадцать из двенадцати, Натали! Это означает, что иммуносупрессивная терапия будет ми­нимальной. Он нужен человечеству, а без твоего легкого мог умереть.

—И вы пригласили меня на ланч и сделали вид, что действительно заинтересовались мною.

—Нам нужно было держать вас на коротком поводке. Позволю спросить, кому нужнее это ваше легкое — вам или ему?

—Не вам было решать, Дуг!

—В самом деле? Знаете, до самого последнего момен­та я пытался отстоять тебя. Имелся другой кандидат в до­норы, ремесленник, у него была совместимость с нашим человеком одиннадцать из двенадцати. Но после того, как вы так нагло повели себя с доктором Ренфро, пытаясь бу­квально вонзить ему нож в спину, после того, как вас от­странили от учебы, стало понятно, что ваш статус упал го­раздо ниже, чем это позволительно Хранителю.

—Хранителю? Хранителю чего?.. О чем вы, черт возь­ми, говорите?

— Я и не предполагал, что вы поймете.

— Что еще за Хранители? Постойте, вы что, имеете в виду, тёх Хранителей, о которых писал Платон? Прави­тели-философы?.