Выражение лица Беренджера говорило о том, что он го­тов взорваться.

— Я бы на вашем месте не смеялся, — сказал он. — Хра­нители государства — это самые великие, самые талантли­вые и образованные люди на земле. Принимая решения о пересадке органов, мы сделаем человеку гораздо больше добра, чем вы можете себе представить!

— Хранители государства! Кто бы мог подумать? А у вас есть гимн, Дуг? Пароль? Магическое кольцо? А как на­счет тайного рукопожатия или регалий за заслуги?

— Хватит!

Беренджер быстро шагнул вперед и сильно ударил Натали по лицу. Она упала на колено. От удара у нее на глазах выступили слезы, а из уголка рта засочилась кровь.

— Очень смело, Дуг, — сказала она, поднимаясь. — На­деюсь, вы сломали себе руку.

— Не надейтесь!

— Жаль. А скажите, чем эта несчастная женщина там, в операционной, провинилась, что вы, Хранители, решили принести ее в жертву?

— Вы все равно не поймете.

— А вы попробуйте объяснить!

— Она из ремесленников — первой, низшей социаль­ной группы. Что значит ее жизнь по сравнению с жизнью того великого человека, которого ей предстоит спасти! Все очень просто, даже не о чем спорить. Пересадка органов требуется только тем, кто может наилучшим образом пос­лужить человечеству.

—Вы забыли упомянуть о тех, кто способен распла­титься миллионами за донорский орган!

—Нет! У многих Хранителей, которых мы спасли, нет таких денег!

—Какая благотворительность! А я еще удивлялась и гор­дилась, когда вы поставили на место Тоню. Помните случай с тем пациентом, который никак не мог бросить курить?

—Если бы вы не стояли рядом, я бы расцеловал Тоню: она была абсолютно права. Я готов был убить этого идиота Калвера за такое отношение к сердцу! Я убил бы его прямо на койке, разрезал ему грудь скальпелем, достал драгоцен­ное сердце, которое система заставила меня пересадить ему, и отдал другому, который заслуживает его и берег бы!

Краем глаза Натали видела, что Луиш уже готов выхва­тить пистолет. Его лицо еще сильнее побледнело, а глаза были почти безжизненны.

—Слушайте, великий Дуг, — сказала Натали, — а поче­му же меня не убили и не закопали прямо здесь? Нет, пос­тойте, не отвечайте, правитель-философ! Я знаю. Я жива только потому, что, если произойдет что-нибудь непредви­денное, например, легкое начнет отторгаться или переста­нет функционировать, у вас в запасе будет другое! Прямо живой инкубатор!

—Сколько продлится действие этого яда? — спросил Беренджер.

—Я могла бы послать вас к черту, но у меня еще теплит­ся надежда, что меня снова повысят до звания Хранителя, поэтому я не буду говорить ничего такого, что может это­му помешать.

Натали заметила, что уголки глаз Беренджера начина­ют подергиваться. Еще один пропущенный удар! Повер­нувшись к ней спиной, Дуг велел Санторо встать.

—Хватит лежать, Хавьер. Ты нужен мне в операцион­ной.

Санторо попытался подняться, поскользнулся на собст­венной рвоте, снова упал, одновременно застонав и захи­хикав. В этот момент совсем рядом с больницей прогрохо­тал вертолет, вероятно, направляясь к посадочной полосе. Одного из солдат тут же отправили встречать вновь при­бывших.

— Черт бы тебя побрал, Санторо! — заорал Беренд­жер. — Вставай, иди в душ, одевайся и будь готов асси­стировать мне!

Беренджер схватил Санторо за ворот рубашки и рыв­ком поставил на ноги.