Ненадолго все расслабились. Пока больше делать было нечего. Кто-то принес кофе. В белом свете прожекторов усталые лица казались призрачными. Валландер попытался собраться с мыслями. Что же в действительности произошло? Что делать дальше? Люди измотаны, ночь. Все задерганы, промокли и проголодались. Мартинсон держал у уха телефон. «Не иначе как опять жена — она вечно за него беспокоится», — отстраненно подумал Валландер. Но, закончив разговор и убрав телефон в карман, Мартинсон объявил, что, по словам дежурного синоптика, ночью ожидается прекращение дождя. Услышав это, Валландер принял решение: ждать рассвета. Все равно пока зацепиться не за что. Патрульные с собаками, вызванные для поисков тела Хольгера Эриксона, никаких следов не обнаружили. Вместе с Нюбергом Валландер поднимался на вышку. Но там они тоже не увидели ничего, что сдвинуло бы следствие с мертвой точки.

 Обратившись к Лизе Хольгерсон, которая все это время оставалась с ними, Валландер сказал:

 — Мы топчемся вслепую. По-моему, нужно прерваться до рассвета. А сейчас лучше отдохнуть.

 

Ему никто не возразил. Все без сожаления покинули мрачное место. Все, кроме Свена Нюберга. Валландер знал, что ему придется остаться и работать ночью, до их возвращения. Остальные двинулись к машинам, стоявшим возле забора, но Валландер задержался и спросил у Нюберга:

 — Что ты об этом думаешь?

 — Не знаю, — ответил Свен Нюберг. — Если не считать того, что я никогда в жизни не видел ничего подобного.

 Валландер молча кивнул. Он тоже никогда ничего подобного не видел. Они стояли и смотрели вниз, в канаву. Тент уже убрали.

 — На что это вообще похоже? — спросил Валландер.

 — Как две капли воды напоминает азиатскую западню для диких животных, — ответил Нюберг. — Во время войны такие рыли для врагов.

 Валландер кивнул.

 — Кстати, в Швеции толстый бамбук не растет, — продолжал Нюберг. — Мы импортируем его для удочек и для отделки помещений.

 — Дикие звери в Сконе не водятся, — сказал задумчиво Валландер. — И войны нет. На что же тогда это похоже?

 — На что-то чужеродное. Непонятное. И потому пугающее.

 Валландер внимательно посмотрел на Нюберга. Обычно он не отличался красноречием. И уж совсем несвойственно для него было говорить о своих переживаниях и страхах.

 — Заканчивай быстрее, — сказал Валландер на прощание.

 Нюберг не ответил.

 Валландер перелез через заграждение, кивком попрощался с полицейскими, которые оставались на ночное дежурство, и пошел к дому. На тропинке его поджидала Лиза Хольгерсон. Она держала в руках фонарик.

 — Там журналисты, — сказала она. — Что им сказать?

 — Пока говорить нечего, — ответил Валландер.

 — Мы даже не можем называть Хольгера Эриксона по имени.

 Прежде чем ответить, Валландер задумался.

 — Я думаю, имя можно сказать. Под мою ответственность. По словам водителя бензовоза, Хольгер Эриксон был одиноким человеком. А раз некого оповещать о его смерти, можно дать эту информацию в газеты. Почему бы и нет?

 Они пошли дальше. Призрачный свет прожекторов остался далеко позади.

 — Что еще мы можем рассказать? — спросила Лиза Хольгерсон.

 — Что произошло убийство. Во всяком случае, в этом мы уверены. Хотя пока не знаем мотивов преступления и не напали на след убийцы.

 — А у вас есть уже на этот счет какие-нибудь соображения?

 Валландер чувствовал, что смертельно устал.