Изменить размер шрифта - +
Он не стал запирать дверь, так как рассчитывал скоро вернуться. Выходить за пределы усадьбы он не собирался. С собой он взял бинокль. Нюберг сказал, что бинокль снабжен прибором ночного видения. Эриксон пошел по тропинке в сторону канавы, через которую были перекинуты мостки. Вероятнее всего, он шел на вышку, стоящую на холме по другую сторону канавы. Хольгер Эриксон очень любил птиц. Сейчас, в сентябре и октябре, перелетные птицы устремляются на юг. Я в этом не очень разбираюсь и не знаю, кто из них когда улетает. Но слышал, что в основном это происходит ночью и что, якобы, тогда можно увидеть самые большие косяки. Потому-то Эриксон и вышел ночью из дома с биноклем ночного видения. Если, конечно, он действительно вышел ночью, а не утром. Но только он ступил на мостки, как они проломились — ведь доски были подпилены заранее. Эриксон упал в канаву, лицом вперед и напоролся на колья. Там он и умер. Если даже он звал на помощь, его никто не слышал. Вы наверняка заметили, что поместье расположено очень обособленно. Не зря оно называется «Уединение».
 
Валландер налил себе из термоса кофе и продолжил.
 — Вот как, мне кажется, все произошло, — сказал он. — Вопросов гораздо больше, чем ответов. Но из этого мы будем исходить. Убийство было хорошо спланированным. Жестоким и страшным. Нам неизвестны его мотивы, и нет версии, которую можно начать отрабатывать.
 Воцарилось молчание. Валландер медленно обвел присутствующих взглядом.
 Тишину прервала Анн-Бритт Хёглунд.
 — Есть один важный момент. Убийца не попытался скрыть следы преступления.
 Валландер кивнул. Он тоже собирался сказать об этом.
 — Мало того, — сказал он. — Эта чудовищная западня свидетельствует о прямо противоположном — она должна служить для устрашения.
 — Еще один псих на нашу голову свалился? — спросил Сведберг.
 Все за столом поняли, что имел он в виду. Воспоминания о лете еще были свежи.
 — Нельзя исключить и такую возможность, — ответил Валландер. — Мы пока вообще не можем ничего исключить.
 — Мне это напоминает медвежью западню. Или что-нибудь из старых фильмов о войне в Азии. Что общего у медвежьей западни и любителя птиц?
 — Или торговца машинами, — вставил Мартинсон, который все время молчал.
 — Или поэта, — сказала Анн-Бритт Хёглунд. — У нас большой выбор.
 Была половина восьмого. Летучка закончилась. На ближайшее время кухня Хольгера Эриксона останется местом их собраний. Сведберг поехал побеседовать со Свеном Тиреном и девушкой-диспетчером, которая принимала заказ от Хольгера Эриксона. Анн-Бритт занялась соседями Эриксона — их всех нужно было опросить. Вспомнив о письмах в почтовом ящике, Валландер также поручил ей поговорить с почтальоном. В помощь Хансону дали эксперта из группы Нюберга — они осматривали дом.
 Колесо расследования закрутилось.
 Валландер надел куртку и направился к канаве, ветер дул ему в лицо, трепал сложенный тент. По небу неслись рваные облака. Валландер шел, пригнувшись. Вдруг он услышал звук летящей гусиной стаи — этот звук не спутать ни с чем. Валландер остановился и поднял голову. Гусей он разглядел не сразу. Это была небольшая стая, летевшая высоко-высоко, под самыми облаками, она двигалась на юго-запад. Валландер подумал, что гуси, наверно, держат курс на мыс Фальстербу — именно туда обычно направляются пролетающие над Сконе птицы, дальше их путь лежит уже за пределами Швеции.
 Валландер в задумчивости стоял и смотрел на птиц. Ему вспомнилось лежащее на столе стихотворение. Потом он снова пошел по тропинке. На душе у него становилось все тревожнее.
Быстрый переход