|
– Значит, пожар. Полиция знает о поджоге? – Да. – Хорошо. – Я приму дополнительные меры безопасности, – сухо говорит он. – Понимаю. – Мой взгляд скользит по Кристиану. Он по-прежнему в шортах и рубаш-ке, а я – в майке. Вот так и потрахались по-скорому. Я прыскаю. – Что? – спрашивает Кристиан. – Ты. – Я? – Да. Ты. Все еще одет. Он смотрит на себя, потом на меня, и его лицо расплывается в широкой улыбке. – Ну, вы же знаете, миссис Грей, не могу удержаться. Смотрю на вас, и руки чешутся. Особенно когда вы вот так хихикаете. Как школьница. Щекотка… Вот оно что. Я перекидываю ногу, чтобы оседлать его, но он уже просчи-тал мои коварные планы и хватает меня за обе руки. – Нет. Судя по тону, Кристиан не шутит. Принимаю обиженный вид, но потом решаю, что он не готов. – Пожалуйста, не надо. Не выдержу. Меня никогда не щекотали в детстве. – Я опускаю руки, показывая, что ему нечего опасаться. – Бывало, смотрел, как Каррик балуется с Миа и Элиотом, но сам… Я прижимаю палец к его губам. – Знаю, молчи. – Я нежно целую его в губы, туда, где только что был мой палец, и, свернувшись рядышком, кладу голову ему на грудь. Во мне опять нарастает знакомая боль, и сердце охватывает печаль. Ради этого человека я готова на все – потому что люблю его. Он обнимает меня, прижимается носом к волосам и нежно поглаживает по спине. Мы лежим так какое-то время, нисколько не тяготясь молчанием, но в конце концов я первой нарушаю тишину: – Тебе доводилось обходиться без доктора Флинна? – Да. Однажды мы не виделись две недели. А почему ты спрашиваешь? Испытываешь неодолимую тягу пощекотать меня? – Нет. Думаю, он тебе помогает. – Так и должно быть, – фыркает Кристиан. – Я хорошо ему плачу. – Он легонько тянет меня за волосы, заставляя повернуться к нему. Поднимаю голову. – Озабочены состоянием моего здоровья, миссис Грей? – Любая хорошая жена заботится о здоровье возлюбленного супруга, мистер Грей, – укоризненно напоминаю я. – Возлюбленного? – шепчет он, и вопрос повисает между нами. – Очень-очень возлюбленного. – Я приподнимаюсь, чтобы поцеловать его, и он сму-щенно улыбается. – Не хотите ли пообедать на берегу, миссис Грей? – Готова на все, лишь бы вы были довольны, мистер Грей. – Хорошо, – усмехается он. – На борту я могу обеспечить вашу безопасность. Спасибо за подарок. – Он берет фотоаппарат и, держа его в вытянутой руке, снимает нас – в постко-итальной, постисповедальной, постщекотальной позе. – Всегда пожалуйста. – Я улыбаюсь, и в его глазах вспыхивают огоньки. Мы гуляем по Версальскому дворцу – роскошному, пышному, золоченому великоле-пию восемнадцатого века. Эту некогда скромную охотничью сторожку «короля-солнце» превратил в прекрасную монаршую резиденцию, пережившую в том же столетии последне-го самодержца. Самый потрясающий зал – Зеркальный. В западные окна вливается мягкий послепо-луденный свет, и зеркала вдоль восточной стены как будто пылают, освещая позолоченное убранство и громадные хрустальные люстры. Восхитительно. – Интересно. Вот что случается с деспотичным мегаломаном, добровольно заточаю-щим себя в такой роскоши, – обращаюсь я к Кристиану. Чуть склонив голову, он смотрит на меня в зеркале. – Вы это к чему, миссис Грей? – Ни к чему, мистер Грей. Просто делюсь наблюдением. Я делаю широкий жест рукой. |
