Через час они уже сидели за столом в квартире у Малышева, пили водку и вспоминали свою курсантскую жизнь.

* * *

Утром следующего дня Док проснулся, принял душ и поехал домой: валяться на диване, смотреть телевизор, обдумывать сложившуюся ситуацию.

Выходит, кто‑то поставляет в Россию бактериологическое оружие! Хорошо, ту партию итальянского гамма‑глобулина изъяли, но где уверенность, что нет другой, которая все‑таки благополучно миновала таможню и получила сертификат Минздрава? Никакой уверенности!

Док поставил машину на стоянку, взял в палатке пару бутылок пива, чтобы опохмелиться после вчерашнего, и пошел домой.

Едва открыв входную дверь, он понял, что в его отсутствие в квартире кто‑то побывал: все вещи и бумаги были раскиданы по квартире, крупа и сахар высыпаны на пол, подушки распороты, даже полы были кое‑где вскрыты.

Док полез в секретер проверить деньги – денег не было. Он уже снял телефонную трубку, чтобы позвонить в милицию, но тут вдруг подумал, что это не просто ограбление. Так переворачивают все в доме, когда знают, что в нем хранятся большие ценности. А у него ни картин, ни ювелирных украшений… Денег и то совсем ничего – рублей восемьсот, не больше.

Но что тогда они искали? Неужели как раз эти две злополучные крышки?

Вместо милиции Док набрал номер лаборатории. Ему ответила лаборантка Катя:

– Алло?

– Катя, доброе утро. Это Перегудов. У вас в лаборатории все в порядке?

– Вам уже Инесса Ароновна позвонила, да? У нас замок взломали, представляете?

– Что украли?

– Вообще‑то ничего не украли, но посуду побили. Хулиганы какие‑то. Милиция говорит – подростки.

Иван положил трубку на рычаг.

Подростки? Нет, это, судя по всему, не подростки. Куда он вчера эти злополучные крышки выкинул? В мусорное ведро в мужском туалете на третьем этаже. Вряд ли они их там нашли. А если не нашли, значит?..

Док похолодел. Он набрал номер Малышева. Было занято. Подождал немного, набрал снова – занято, через пять минут – тот же результат.

– Разве можно столько болтать? – подумал Док и бросился к входной двери.

Когда он въезжал во двор Малышева, ему навстречу выскочила «девятка» – он едва успел избежать столкновения. В «девятке» сидело двое мужчин кавказской наружности. Какие‑то они были суетливые, эти кавказцы, глаза за темными очками прятали, хотя день был пасмурный. Начали с ходу кричать на него, что он не умеет ездить. Док посмотрел на номер машины и запомнил его.

Он поднялся на этаж Малышева. Дверь в квартиру была приоткрыта, в комнате все вверх дном. Малышев лежал на полу лицом вниз с финкой в спине. На лице были кровоподтеки. Похоже, его пытали, прежде чем убить.

Перегудов был в шоке. Он прикрыл входную дверь, спустился вниз, сел в машину. Его трясло, и он с трудом взял себя в руки. Вызвал по сотовому милицию в квартиру Малышева, потом тронул машину с места. Неужели это те двое, что в «девятке»? Ублюдки!

С первого взгляда Док может показаться мужиком флегматичным, но это только так кажется. Конечно, если его серьезно обидеть, он не сразу в морду даст, нет. Подумает. Зато потом как приварит, мало не покажется! Когда Перегудов в гневе, на дороге у него лучше не стоять.

Вот и сейчас Док постепенно заводился. Что же получается, эти ублюдки предательским ударом в спину убили его однокурсника, друга, грабанули его квартиру, да еще на него же и орут – ездить он, видите ли, не умеет! А они умеют? Носятся как угорелые!

Через несколько минут Док уже знал и фамилию, и адрес владельца «девятки». Не откладывая дела в долгий ящик, он рванул прямо на квартиру к подозреваемому.

Открыла женщина, на руках у которой был грудной ребенок, сказала, что ее Асланбек только что уехал на вокзал.