– Из за твоего брата мы все погибнем, – огрызнулся Хорн.

Она рявкнула на него.

– Он защищал тебя!

– Он – социопат, склонный к убийству.

Амелия ожидала, что Сайлас начнет ругаться, бушевать и оскорблять всех подряд. Вместо этого он просто стоял, с каменным выражением лица и сжатыми кулаками.

– Он монстр, – шипел Хорн сквозь стиснутые зубы, его лицо покрылось пятнами и потеряло привлекательность.

– Может быть, – согласилась Амелия. – Но он мой монстр.

Ей было страшно, ужасно и тошно, но она не могла отвернуться от Сайласа. Он был ее братом, несмотря ни на что. Никто другой не понимал его. Никто не знал, через что они оба прошли, что им пришлось пережить.

Сайлас защищал ее, оберегал, добровольно терпя гнев их отца. Именно Сайлас закрыл ее своим телом, когда она трусилась, дрожа от страха. Деклан никогда ее не бил. Чего нельзя сказать о Сайласе. Разве можно избежать насилия, если ты вырос в нем? Оно входит в кровь, прорастает в кости. Она не могла винить его ни в чем.

Ее матери больше нет рядом. У нее никогда не было настоящего отца. Амелия не собиралась терять и брата. Она шагнула к Сайласу.

– Давайте, изгоняйте его. Но я уйду с ним.

– Ты не можешь этого сделать, – резко сказал Джерико.

Она уставилась на него, смахнув дождь с глаз.

– Посмотрим.

– Амелия, у тебя в крови может находиться лекарство, – заговорил Мика. – Ты – самый важный человек в этой группе, а может быть, и во всем мире. Задача номер один – доставить тебя в Убежище.

– Я в курсе, – резко ответила она. – Это ничего не меняет.

Габриэль провел рукой по заросшей щетиной челюсти и нахмурился.

– У тебя нет выбора. Я не позволю тебе уйти.

– Ты не позволишь мне? Что ты сделаешь, свяжешь меня и понесешь на плече, как мешок с мукой? – Ей захотелось выплеснуть злость, высказать все, что она думает и чувствует. Она всю жизнь скрывала свои эмоции и чувства, свою ущербность. Но сейчас ей было наплевать даже если она выглядит ужасно.

– Я не оставлю своего брата по доброй воле. Я буду сражаться с тобой каждую секунду. – Она бросила взгляд на Мику. – Ты видел, что я могу сделать шприцем. Представь, что я натворю с ножом.

Призрак улыбки мелькнул на лице Сайласа, а затем исчез.

Габриэль изучал ее своим темным, пронизывающим взглядом, который мог проникнуть в самую душу. Он искал слабость. И не нашел никакой покорности. Амелия расправила плечи. Она не вздрогнула и не отвела взгляд.

Габриэль кивнул сам себе, как бы решая что то.

– Если она уйдет, – заключил он, – уйду и я.

Амелия бросила на него благодарный взгляд.

Хорн вскинул руки.

– Хорошее избавление, так я скажу. Давайте одним махом избавимся от террориста и убийцы.

– И двух наших лучших бойцов. – Джерико повернулся к Мике, стиснув челюсти. – Выскажись. Я знаю, что тебе есть что сказать.

И Мика, и Амелия посмотрели на него с удивлением. Джерико никогда не спрашивал ни у кого совета. Он был лидером. Его слово для них – закон. Любой, кому это не нравилось, мог уйти. Но он уже не один десяток раз сохранял им жизнь, поэтому все принимали его правила, пусть и с неохотой.

Мика прочистил горло.

– Мы не дикари. Мы не можем так жить. Я отказываюсь так жить, отказываюсь убивать без исключительной необходимости. Мы могли снова выстрелить им по ногам. Мы могли их ранить, если бы пришлось, но не убивать.

– Сайлас повел себя безрассудно. Этот мальчик мертв из за него.