После ужина Зена отправилась к озеру. Блейд не возражал; теперь он был уверен, что путы, привязывающие девушку к нему, крепче кожаных ремней.

Пелопс тревожно поглядывал на него. Он явно горел желанием что‑то сказать, но не мог набраться храбрости. Блейд терпеливо ждал.

– Тайриота Зена… – наконец пробормотал сармиец.

Блейд кивнул.

– Да, Пелопс, я знаю, как ее зовут. Что же дальше?

Пелопс судорожно сглотнул.

– Видишь ли, милостивый сьон, она – дочь Пфиры, ее возможная наследница… да, возможная, ибо у тайрины есть и другие дочери… Знаешь, почему ее послали с фадритами береговой стражи, в сопровождении самого Экебуса? Чтобы она училась командовать воинами… как и другие ее сестры… Им надо многое знать. Я, к примеру, обучал их произносить речи…

Блейд зевнул.

– Ты неплохо справился со своей задачей, Пелопс. Я выяснил, что Зена – воспитанная девушка и знает, когда говорить, а когда – молчать.

– Не в том дело, – упрямо замотал головой Пелопс. – В Сарме, милостивый сьон, простолюдинам запрещено касаться особ благородной крови. Наказание за это просто ужасно – человека живьем бросают в огненную пасть Бек‑Тора!

Он торопливо пробормотал молитву, затем нерешительно продолжил:

– Не гневайся, сьон, я видел вас… Я шел от озера… шел очень тихо. И начал ломиться сквозь кусты, только когда увидел твои руки на плечах тайриоты. Ты коснулся ее, значит, должен стать ее мужем… Но закон это запрещает!

Блейд вздохнул. Теперь он понял, о чем хотел предупредить Пелопс; в глазах жителей Сармы секс и брак были синонимами, а интимные ласки означали заключение супружеского союза. Встав, он потянулся и снисходительно похлопал Пелопса по плечу.

– Не беспокойся, друг мой, всякий закон допускает исключение. А сейчас иди поспи и постарайся не замечать ничего лишнего. Кто не видел, тот не сможет быть свидетелем, понял?

Пелопс поскреб в затылке.

– Понял, милостивый сьон. Ты – приказываешь, я – подчиняюсь… все, как договорились. Но все же не забывай того, что я тебе рассказал.

– Спокойной ночи, Пелопс, – кротко произнес Блейд.

Достойный наставник юношества уже посапывал под навесом, забившись в самый дальний утолок пещерки, когда Зена наконец вернулась. Кожа ее влажно поблескивала, и Блейд понял, что девушка искупалась. Теперь, отыскав гибкую веточку, девушка начала сооружать пышную прическу. Впрочем, и с распущенными локонами выглядела тайриота превосходно. Блейд подбросил в костер хвороста и с вожделением уставился на нее. Он не хотел предпринимать первым решительных шагов; кто знает, холодная вода могла охладить страсти.

Покончив с волосами, девушка шагнула ближе. Блейд ощутил мускусный аромат ее тела и вздрогнул. Нет, воды озера не погасили костер ее желаний!

– О, Блейд, – шепнула тайриота, – Блейд, супруг мой!

Она рванула шнуровку панциря, миг – и он полетел в сторону, сверкая золотистыми отблесками. Полные белые груди с голубоватыми жилками и розовыми сосками затрепетали, словно оживший мрамор, когда девушка сделала второй шаг. Блейд поднялся, протягивая к ней руки; кровь молотом стучала у него в висках.

Алые губы раскрылись, как лепестки цветка.

– Поцелуй меня, Блейд!

Он впился в них, потом начал целовать ее шею, плечи, грудь, жадно лаская стройные упругие бедра. Но когда он потянул девушку вниз, на землю, она с неожиданной силой вывернулась, опрокинув его на спину.

– Не так, – прошептала она.