На море по‑прежнему стоял полный штиль. Айксом сказал, что ветра не будет, пока шторм не вернется.

– Мы должны плыть на юг, – решил я. – Доберемся до Пылающих Песков и найдем какую‑нибудь бухточку, в которой можно укрыться. Как ты думаешь, Айксом?

Мой навигатор только пожал плечами:

– Мне никогда не доводилось бывать в тех местах, сьон. И должен сказать, что немногие из моряков Сармы добирались туда живыми. Но я знаю, что Пылающие Пески – ужасное место, и оно очень далеко от Сармакида. Там пустыня, и говорят, что никто не может пересечь ее – никто, кроме моуков, обитающих на другом ее краю.

Однако в тот момент моуки меня не интересовали. Я бросил взгляд на небо, посмотрел на спокойное море, гладкое, как зеркало. И снова спросил Айксома:

– Ты уверен, что шторм вернется?

– Да, сьон, клянусь Бек‑Тором, – он начертал священный знак.

– Тогда прикажи гребцам садиться на весла. Надо спешить. Я знаю, люди вымотались, многие больны и покалечены, но нам надо добраться до берега. Еще один такой шторм «Пфира» не выдержит.

– Второй шторм, – угрюмо заметил Айксом, – будет еще сильнее.

Это прозвучало многообещающе, и я решил не терять времени. Люди еле двигались, но не прошло и получаса, как гребцы заняли места на скамьях, взялись за весла и затянули заунывную песню. «Пфира» двинулась вперед.

Во время шторма мачта триремы была сломана, и в открытом море мы не могли ее заменить, хотя на «Пфире» имелась запасная. Я велел одному из матросов, который выглядел покрепче, залезть на нижний рей и немедленно сообщить мне, когда появится берег.

Тот самый проклятый берег, пустынный и жаркий, о котором толковал Айксом! Если мы успеем добраться туда и вытащить «Пфиру» на песок, мы спасены. Возможно, мне придется обыскать всю прибрежную полосу или пересечь пустыню, пока я не найду кости любимого братца, но сейчас об этом было рано говорить.

Мы шли на веслах часов пять, когда парень, что висел на рее, вдруг завопил, показывая на восток

– Корабль, сьон Блейд, корабль! Он тонет!

Видно, кому‑то не повезло еще больше, чем нам. Я крикнул наблюдателю, чтобы он постарался разглядеть судно.

– Мне кажется, это пиратский корабль, капитан, – ответил матрос. – На носу намалеван череп, мачта сломана и в борту пробоины… Вокруг люди, на воде… Похоже, женщины!

Волна возбужденного бормотания пробежала по палубе «Пфиры». Черт возьми, женщины! Только этого мне не хватало! Их не запрячешь под замок, как бочонки с капией!

Я посмотрел на Айксома.

– Что это значит? Может, нам попалась одна из галер тайрины с женским экипажем?

В этот миг меня пронзила мысль о Зене.

Айксом взял у меня подзорную трубу и уставился на судно. Я и без нее уже видел барахтавшихся в воде женщин; они кричали и размахивали какими‑то тряпками. Ни одного мужчины не было видно.

– Действительно, одни женщины, – сказал помощник, облизывая пересохшие губы.

– Это я уже понял, – мой взгляд немного охладил его. – Держи себя в руках, парень. Что это за судно?

– Пиратский корабль, сьон Блейд. Ему хорошо досталось, но я не думаю, что он тонет. Это не исправительное судно, все такие корабли – биремы или триремы, а я вижу только один ряд весел. Да и череп на носу… верный признак! Пиратская галера!

Я продолжал задавать вопросы:

– Тогда где же пираты? Или женщины сами пустились в разбой?

Айксом отдал мне подзорную трубу.

– Нет, конечно. Думаю, пираты захватили один из кораблей тайрины и взяли на борт самую ценную часть груза.

Так оно и оказалось.