– Почему ты так говоришь, Софи? – спросила Зои встревоженно.

– Потому что знаю, – ответила Софи. – Я хочу сказать, что давно знаю, что могу умереть. Я, в общем-то, не боюсь, ничего подобного.

– Ты не умрешь, милая, – сказала Зои.

Эти слова казались единственно правильными сейчас. Но Софи не обманешь банальностями.

– Вы ничего не понимаете в болезни почек, – сказала она. – Я не могу жить без диализа.

– Как долго ты можешь прожить без него? – спросила Марти.

– Марти!

Зои испугала бесчувственность ее дочери. Хуже того, у нее было неуютное чувство, что, если Софи могла бы сказать, сколько она проживет, Марти начала бы считать дни до ее смерти.

– Ну, она говорит это так, будто в этом нет ничего особенного, – сказала Марти.

– Я не знаю, как долго, – сказала Софи. – Я никогда так раньше не делала.

Зои пришлось улыбнуться из-за заумного тона ответа малышки.

– Как я могу помочь, милая?

Она приподнялась на локте, при этом хворостинка или что-то такое в ее импровизированной подушке хрустнуло под ее весом.

– Ты сказала мне, что тебе важно следить за тем, что ты ешь. Что для тебя лучше всего?

– Протеины, – ответила Софи. – Мясо. Курица.

– Ну, я, вероятно, смогу подстрелить кролика или белку, и мы могли бы приготовить их на обед, если хочешь.

– Ты забыла, что мы не можем разжечь костер, – напомнила Марти.

– Я не хочу, чтобы ты кого-то убивала, – сказала Софи.

– Почему бы тебе не убить одну из тех паршивых собак? – предложила Марти.

Зои проигнорировала ее вопрос.

– Здесь водится кое-какая рыба, которую мне до этого удавалось поймать, она довольно вкусная, – сказала она, вспоминая привкус темно-чешуйчатой рыбы. – Как насчет того, чтобы я попробовала поймать одну из них? В рыбе много протеина.

– Хорошо, наверное, – сказала Софи.

– Ну, я надеюсь, вы обе любите суши, – резко бросила Марти.

– Марти, у нас будет костер, – возразила Зои, удивив их обеих своей безапелляционностью. – Я собираюсь накормить этого ребенка. Если мы услышим самолет или что-то еще над головой, мы можем залить костер водой и войти в хижину.

– Звучит так, будто ты уже все решила, мама, – сказала Марти.

Зои встала с постели и прошла через комнату к убогому ложу Софи.

– Позволь мне взглянуть на твою ногу, милая, – сказала она, убирая покрывало с ног Софи.

Софи лежала не шевелясь, пока Зои осторожно разматывала повязку. Отек немного спал, рана не казалась уже такой воспаленной и чувствительной, и Зои почувствовала огромное облегчение.

– Она намного лучше, Софи, – сказала она. Софи подняла голову, чтобы самой посмотреть на ногу. – Антибиотики действуют.

Софи опять уронила голову на подушку.

– Если бы только они могли починить все остальное, – вздохнула она.

– Я знаю, милая, – сказала Зои, вставая. – Я тоже этого хотела бы.

Она подумала о нежелании Марти разжигать огонь. Эти два слова, Марти и огонь, вызывали у нее какое-то беспокойство, и она боялась, что знала, почему так происходит. Многие годы эти слова были неразделимо связаны в ее голове, несмотря на то что она прикладывала все усилия, чтобы разорвать эту мысленную связь между ними. Сколько Марти было лет, когда возник пожар? Одиннадцать? Может, только десять?

Зои и Макса вызвали из Нью-Йорка, где они снимали фильм, поскольку в доме в Малибу произошел пожар.