|
II, 138 сл. (ср. I, 374 сл.): «Если ваша душа стыдится этого, уйдите из моего дома, устраивайте другие обеды, проедая свое имущество, чередуясь домами (αμειβόμενοι κατά ο'ίκους). Если же вам кажется желанней и лучше оставаться и губить безвозмездно имущество одного человека, жрите!» В чем смысл этих слов Телемаха? Он не пытается доказать, что женихи вообще не имеют права обедать в его доме, хотя казалось бы, именно с этого и нужно было бы начать. Он лишь протестует против того, что ему одному приходится нести все бремя расходов в устройстве этих обедов. В такой интерпретации это место созвучно уже упоминавшемуся отрывку из «Некии», в котором говорится об обедах итакийских судей. Женихи, так же как и их отцы δικασπόλοι άνδρες, едят в доме Телемаха по обычаю: будучи членом союза, объединяющего знатную молодежь Итаки и соседних с ней островов, он обязан время от времени принимать у себя своих товарищей и устраивать для них угощение. Но женихи злоупотребляют гостеприимством Телемаха, оставаясь в его доме дольше положенного срока. Именно в этом можно видеть причину конфликта.
Острота конфликта, однако, еще более усугубляется, если предположить, что Телемах и женихи находятся далеко не в равном положении по отношению друг к другу. В то время как сын Одиссея, лишившись отца, по необходимости стал главой семейства и полновластным хозяином всех принадлежащих ему богатств (Od. I, 397 слл.: αυτάρ έγών οικοιο άνας εσομ' ήμετέροιο...), женихи все еще остаются на положении несовершеннолетних юношей при своих родителях и старших братьях. Типичен в этом отношении Еврином, сын старца Египтия, который как и все женихи, проводит время в попойках, в то время как два его старших брата, вероятно, уже женатых, трудятся в отцовском хозяйстве (έχον πατρώια εργα — Od. II, 115 сл.). Устройство обедов на началах взаимного гостеприимства для женихов в этом случае, очевидно, исключено: у них нет ни имущества, ни домов, куда бы они могли пригласить друг друга. Вместе с тем их союз объединяет в своих рядах цвет итакийского юношества, отборных молодых воинов, из которых можно было бы сформировать первоклассную дружину. Можно допустить, что на Телемахе, так же как и на всех прочих гражданах Итаки, лежит бремя содержания этой ερμα πόληος («опоры города», как называет уже убитых женихов Одиссей в Od. XXIII, 121). Весь ужас положения Телемаха в том, что женихи едят и пьют в его доме безвозмездно (νήποινον). Он ничего не может потребовать ни с них самих, потому что у них нет своего имущества, ни с их родителей, потому что они не отвечают за действия союза. Затруднительная ситуация, в которой оказался сын Одиссея, вынуждает его обратиться к собравшемуся на агоре народу с довольно странным, на первый взгляд, предложением (Od. II, 74 сл.): «Мне было бы выгодней, если бы вы (сами) проели мое имущество, движимое и недвижимое (κειμήλια τε πρόβασιν τε). Так как, если бы вы проели, я быстро получил бы плату (τίσις). Мы бы до тех пор ходили по городу, выпрашивая имущество, пока все не было бы отдано». Место кажется непонятным, так как скрытый в нем поворот примитивного правового мышления трудно уловим для невооруженного глаза современного читателя. Слова Телемаха — не просто жест отчаяния. В них есть трезвый, хотя, может быть и несколько наивный расчет. Телемах предпочитает отдать свой дом на поток и разграбление отцам грабителей, с которых он затем как с полноправных собственников взыщет сполна весь ущерб, опираясь в сущности на тот же самый обычай поочередного гостеприимства (отдаривания), на котором основываются обеды итакийских δικασπόλοι. |
