Первые шаги к Закону о фабриках были сделаны 14 лет назад, когда Роберт Пиль предложил ограничить возраст трудящихся на хлопкопрядильных фабриках детей (не моложе 10 лет) и продолжительность их рабочего дня (не больше 10 часов). Он пошел по стопам своего отца, богатого владельца ткацких мануфактур, стремившегося улучшить условия труда работников. Эти предложения канули в накаленный пустой болтовней воздух палаты общин и явились обратно обескровленными и практически негодными к исполнению. О них снова вспомнили в тяжелые 1830-е годы, когда реформатор Ричард Остлер в своем письме в газету Leeds Mercury описал положение «тысяч наших собратьев, подданных нашего государства, мужчин и женщин, несчастных обитателей города Йоркшир, которые в этот самый момент пребывают в более ужасном состоянии рабства, чем жертвы адской “колониальной” системы». Графство Йоркшир в то время было представлено в парламенте гигантом аболиционизма Генри Брумом, боровшимся с системой почти двадцать лет.

Рассказ Остлера вызвал большое волнение. Сущность фабричной системы была еще не до конца понятна, а в 1842 году один комментатор замечал: «Фабричная система — дитя современности. История не проливает света на ее природу, поскольку история еще не признала ее существование… Явление технического новшества такой огромной силы невозможно было предвидеть». Даже если бы из ниоткуда вдруг возникли герои Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль, они не вызвали бы такого оцепенения, как это обновленное устройство мира. Все казалось слишком большим, слишком сложным для понимания, слишком разнообразным. Мыслить в масштабах страны об армиях и обороне было не ново, но никто раньше не пытался взглянуть под тем же углом на вопросы санитарии, образования, жилья и занятости.

В конце 1831 года Джон Кэм Хобхаус представил законопроект о десятичасовом рабочем дне, имевший целью ограничить труд детей на фабриках и заводах. Был создан комитет для изучения условий жизни той категории населения, которую уже называли «белыми рабами». Закон, вступивший в силу 1 марта 1834 года, запрещал брать на работу детей младше 9 лет, устанавливал 48-часовую рабочую неделю для детей в возрасте от 9 до 13 лет и максимальный 12-часовой рабочий день для подростков от 13 до 18 лет. Закон широко саботировали и игнорировали, и многие жаловались, что подобные правительственные меры противоречат принципам свободной торговли и мешают добросовестному исполнению контрактных обязательств. Однако правительство стояло на своем. Впервые администрация взяла на себя ответственность за тяжелое положение детей младше 18 лет. Это был первый нерешительный шаг по направлению к системе государственного образования, хотя о таком результате тогда никто еще не догадывался.

После вступления в силу новых законов на хлопкопрядильных фабриках появились независимые инспекторы, в задачу которых входило следить за соблюдением предписаний правительства. Общее усиление бюрократического контроля привело к появлению инспекторов, наблюдавших за условиями в тюрьмах и жилых домах, за соблюдением строительных норм, состоянием мостовых и уличного освещения. В 1840-х годах все в целом соглашались, что местные вопросы должен решать центральный орган, располагающий собственными группами наблюдателей. Роль инспекторов во всех публичных сферах, в том числе санитарии и образования, была одной из самых важных составляющих викторианской социальной системы, которая постепенно менялась, превращаясь из частной инициативы во всепроникающую структуру государственного вмешательства. На смену многочисленным обществам поддержки того и распространения этого пришли чиновники и официальные документы Министерства внутренних дел.

Сравнительно недавно попытку изучить влияние евангелической веры на социальные и политические вопросы в первой половине XIX века предпринял Бойд Хилтон в своей книге «Век искупления» (The Age of Atonement).