Андуин почувствовал, как Свет легонько щекочет его прямо в середине груди, внутри сердца. Все еще нерешительно таурен поднял руку, и булава ярко сверкнула, на мгновение озаряя Бейна мягким свечением, которое исчезло так же быстро, как и появилось. Глаза таурена расширились. Он сделал глубокий вдох, и прямо на глазах Андуина выражение его морды сменилось на умиротворенное.

Лишь сейчас Андуин узнал это ощущение. Только в этот раз оно было направлено на Бейна и исходило от Андуина, а не от Рохана, когда жрец пытался успокоить юношу. Бейн испытывал то же чувство умиротворения, которое ощутил Андуин, когда жрец благословил его и защитил от собственного страха. Бейн поднял голову.

– Андуин, ты и Магни Бронзобород оказали мне великую честь. Знай же, что я буду очень дорожить этим оружием.

Принц Штормграда улыбнулся. Рядом Джайна смотрела на него с выражением лица, похожим на восхищение. Ее широко открытые глаза светились. Волшебница перевела взгляд с Андуина на Бейна и ласково, нежно улыбнулась.

Таурен смотрел на светящееся оружие.

– Свет, – проговорил он. – Мой народ не считает, что тьма – это зло, Андуин. Она появляется естественным образом, и потому ее существование – правильно. Но у нас тоже есть свой Свет. Мы почитаем глаза Матери-Земли: солнце и луну – Ан’ше и Му’ша. Один глаз не лучше другого, и лишь вместе они видят полную картину. Я чувствую, что это оружие сродни им, несмотря на то что оно происходит из культуры, так сильно отличающейся от моей собственной.

Андуин мягко улыбнулся.

– Свет остается светом, откуда бы он не исходил, – согласился он.

– Как жаль, что я не могу дать тебе взамен ничего, что сравнилось бы с таким даром, – вздохнул Бейн. – В моей семье, конечно, передавалось из поколения в поколение не одно могучее оружие, но сейчас у меня практически ничего нет. Я могу лишь дать тебе совет, которым когда-то со мной поделился отец. Таурены некогда были кочевниками. Лишь недавно, всего-то несколько лет назад, мы перестали бродить с места на место и сделали Мулгор своим домом. Это было непросто, но мы построили мирные деревни и города, спокойные и прекрасные. Мы наделили места, где жили, ощущением того, кто мы и что собой представляем. Именно это я и хочу теперь восстановить. Мой отец однажды сказал: «Разрушать легко». Посмотри, какой хаос смог посеять Зловещий Тотем всего лишь за одну ночь. Но создавать что-то на века – это, как говорил мой отец, очень непросто. Я собираюсь посвятить всю свою жизнь тому, чтобы все им созданное – Громовой Утес, остальные деревни и добрые отношения между всеми членами Орды – продолжало существовать.

Андуин почувствовал, как его сердце успокоилось и одновременно с этим наполнилось теплотой. Задача действительно была непростой, но юноша знал, что Бейн, сын Кэрна, мог с ней справиться.

– Что еще говорил твой отец? – по рассказам сына Кэрн казался Андуину очень мудрым, и принц жаждал узнать о нем побольше.

Бейн слегка фыркнул, посмеиваясь тепло и искренне, хотя и с болью, ведь рана от утраты отца все еще была свежей.

– Ну, еще он все время говорил… кушай побольше овощей.

Охладевшие трупы их врагов и тех, кто просто оказался не в том месте не в то время, лежали в лужах свернувшейся крови. Их смерти тоже стали мощным средством пропаганды. Магата и Зловещий Тотем захватили Громовой Утес. В их руках оказались все городские ресурсы, а также заложники, за которых можно было требовать выкуп. Недавние нападения, произошедшие сразу после гибели Кэрна, и исчезновение его сына выбили народ тауренов из колеи. Магата чувствовала, что в отчаянной попытке вернуться к нормальной жизни таурены признают ее своим вождем.

Вот только Бейн ускользнул от них.