Большинство татуировок были простыми. Символ семьи, Орды, или какое-нибудь слово. Однако Гаррош хотел закрасить всю нижнюю челюсть, сделав ее полностью черной… для начала. В будущем же он собирался украсить сложными татуировками всю спину и грудь, чтобы и его друзья, и его враги могли видеть и понимать, что он сам добровольно причинил себе боль. Со скоростью в один надрез за каждый стук процедура могла занять несколько часов. Часов! И это при том, что каждый раз Гаррошу казалось, будто его прокалывают раскаленной иглой.

В какой-то момент молодой вождь сглотнул. А еще он вдруг понял, что почему-то потеет – не то от боли, не то от того, что в тесной, освещаемой огнем комнате было душно. Татуировщик остановился и сердито посмотрел на него сверху.

– Не дергайся, – велел он. – И хватит так потеть. Твой отец не потел.

Гаррошу стало интересно, как это Грому удавалось контролировать свой пот. Молодой орк решил научиться тому же. Гаррош ничего не ответил, поскольку для этого ему бы пришлось двигать ртом, а лишь моргнул, показывая, что понял.

Татуировщик – ученик того самого орка, который наносил ритуальные татуировки Грому Адскому Крику – отошел в сторону, чтобы позволить уже своему ученику промокнуть пот с коричневого лба Гарроша и вытереть излишки чернил и крови с его подбородка. Во время этой передышки Гаррош глубоко дышал. Прошло уже четыре часа, а на его лице появилась лишь полоса краски толщиной в три пальца. Татуировщик снова склонился над ним. Гаррош опять заставил себя замереть, и пытка – сладкая, с честью заслуженная пытка – продолжилась.

Громкий, глубокий рев Кэрна эхом отразился от стен, когда таурен широкими шагами вошел в крепость Громмаш. Стражники двинулись к нему, делая вид, что хотят помочь, а не перехватить его. Кэрн метнул в них озлобленный взгляд, насмешливо фыркнул, и они отступили в сторону.

– Гаррош!

В крепости Громмаш всегда кто-нибудь бодрствовал. Кто-то следил за огнем, который никогда не гасили, а кто-то готовился к грядущему дню. Поэтому в крепости никогда не становилось пусто, только тихо. Крики Кэрна разбудили всех тех, кто спал, и комнаты постепенно заполнились любопытными, все еще немного сонными зеваками, протиравшими глаза и одетыми в, очевидно, наспех наброшенные одеяния.

– Гаррош, я требую, чтобы ты вышел ко мне!

– Никто не смеет требовать встречи с вождем Орды! – рявкнул один из кор’кронцев.

Кэрн с невероятной для его возраста скоростью повернулся к нему.

– Я – верховный вождь тауренов Кэрн Кровавое Копыто. Я помог создать эту Орду! А теперь Гаррош пытается навредить ей! Я буду говорить с ним, и я буду говорить с ним сейчас же!

– Старый бык, да ты мертвого разбудишь своим сердитым фырканьем! И хватит рыть копытом землю!

Голос юного вождя был таким же резким, как и голос Кэрна, но при этом полным сарказма. Забыв о кор’кронце, Кэрн повернулся и устремил свой взор на Гарроша Адского Крика. Глаза таурена слегка расширились.

– Итак, – тихо произнес он, глядя на татуировки Гарроша, – ты взял себе не только оружие своего отца.

– Его оружие, – кивнул Гаррош, – и его отметины на лице и теле, которые вселяли страх в его врагов. – Орк шевелил ртом медленно, словно ему все еще было больно. Татуировки выглядели свежими.

– Твой отец причинил много зла, но он погиб, совершая великое благо, – выдохнул Кэрн. – И сейчас ему было бы стыдно за тебя.

– Что?! – прорычал Гаррош. – О чем ты говоришь, таурен?

– Я предупреждал Тралла о тебе, – процедил Кэрн, понизив голос ровно настолько, насколько он повысил его, когда только вошел.