|
– Я люблю ходить пешком. Майкл подумал, что женщине, привыкшей к тяготам походной жизни, Брюссель должен был казаться очень однообразным и скучным. И еще он удивился, что такая красавица ходит в одиночестве по городу, кишевшему солдатами. – Тогда позвольте мне сопровождать вас. Денщику и ординарцу, дожидавшимся неподалеку с лошадьми, навьюченными багажом, Майкл велел идти следом. Миссис Мельбурн взяла его под руку, и они двинулись по рю Руаяль. В ее жесте не было кокетства. Скорее непринужденность замужней женщины, привыкшей к мужскому обществу. «Веду себя, как настоящий осел», – подумал Майкл и сказал: – Спасибо, что согласились приютить меня в вашем доме. Наверняка здесь нелегко найти хорошую квартиру. – Кеннет Уилдинг будет рад такому соседству, ведь он, как и вы, пехотинец. Майкл усмехнулся: – Надеюсь, для вас, миссис Мельбурн, не секрет, что один пехотинец стоит двух кавалеристов. – Ваше ехидство неуместно, – рассмеялась миссис Мельбурн, – хотя всем известно, что английские кавалеристы охотятся на врага так же яростно, как на лис. И пожалуйста, зовите меня Кэтрин. Кто знает, как долго нам придется жить под одной крышей, словно брат и сестра. Брат и сестра. Видимо, она не представляла себе, какие чувства в нем вызывает, однако напряжение у Майкла постепенно прошло. Тем более что ему и раньше приходилось жить в одной квартире с супружескими парами. – Тогда зовите меня Майклом. Вы давно в Брюсселе? – Около двух недель. Мы с Энн Моубри и раньше жили вместе и ведем домашнее хозяйство по всем правилам науки. – Она насмешливо взглянула на Майкла. – У нас, если хотите, не дом, а настоящий пансион. Когда бы наши мужчины ни возвращались со службы, всегда найдется, что перекусить. Обед готовится ежедневно, и еды хватает даже на одного двух нежданных гостей. Взамен мы требуем от мужчин, чтобы не устраивали попоек и не мешали детям спать. – Я вас понял, мадам. Какие еще правила поведения в вашем доме мне следует знать? После некоторого колебания она нерешительно произнесла: – Будем признательны вам, если часть расходов по дому вы возьмете на себя и станете регулярно вносить свою долю. Все ясно, у них туго с деньгами. – Разумеется. Вы скажете сколько и когда. Она кивнула и, имея, видимо, в виду его зеленую форму пехотинца, спросила: – Вы недавно приехали из Северной Америки? – Нет, я демобилизовался в прошлом году после отречения Наполеона и зажил тихой мирной жизнью. Но как только услышал, что император бежал… Он передернул плечами. – Мирная жизнь, – мечтательно произнесла Кэтрин. – Интересно, что испытывает человек, постоянно живущий на одном месте? – Неужели вы все время кочуете? Она кивнула: – Другой жизни я не знала, отец был военным. Неудивительно, что она умела создать комфорт везде, где бы ни поселилась. Повезло же ее мужу. Вести разговор им было не трудно, поскольку нашлась общая тема – время, прожитое на Пиренейском полуострове. Но все это сейчас не имело для Майкла никакого значения, он ощущал на своей руке ее пальцы в перчатке, и это вытеснило все остальные чувства. – Кэтрин, а ведь мы познакомились с вами еще три года назад. Она нахмурилась: – Что то я не припомню, простите. – Я тогда был ранен в битве под Саламанкой и лежал в полевом госпитале, мечтая о глотке воды. И вы напоили меня. Я никогда этого не забуду. Она долго смотрела на него, словно силясь припомнить. – Неудивительно, что вы не узнали меня, я был одним из многих. Но может быть, вы вспомните мальчика, лежавшего рядом со мной? Он звал мать и в бреду принял вас за нее. Вы сидели с ним до самой его кончины. – Ах… – она вздохнула. |
