Телецкий встал, поднял гантели и стал попеременно выжимать их правой и левой рукой. Делал минутные паузы между подходами и снова качал железо. Закончив серию, сел на мягкий резиновый пол и дотянулся до бутылки с водой.

– Я сейчас не при деньгах. – Он вытер губы рукой. – Постараюсь устроить тебе какую-нибудь халтуру. Например, эпизод в кино. Тебя займут всего на пару дней. А заплатят вперед грязным налом. Или сделаю выступление на вечеринке по случаю десятилетия одной строительной фирмы. И комиссионных не возьму. Это все, что я смогу. Прости…

Ольга Петровна поднялась на ноги. Стараясь держать спину прямой, направилась через зал к двери. В глазах стояли слезы, она боялась, что сломается шпилька и она шлепнется на резиновые маты. А Телецкий снова начнет посмеиваться и приговаривать, что таких дур учить надо. Или что-нибудь порезче брякнет. Когда он не в духе, за словом в карман не лезет и выражений не выбирает.

– Меня зовут Лена. Чем могу помочь? – Девица привстала, окинула посетителя взглядом, сделав про себя какие-то выводы. Этот тип не похож на клиента, сюда заходят парни помоложе и покруче этого хрена ивановича. Они не носят костюмов и не признают галстуков. – Вы записаны?

Милицейское удостоверение не произвело на девицу ни малейшего впечатления.

– Нужно поговорить с вашим Куликом. – Девяткин, понимая, что девушка готова соврать, мол, хозяина нет на месте, опередил ее: – Я знаю, что он здесь.

– Но Сергей Аркадьевич занят. Подождите минутку.

Лена вышла из-за стойки и скрылась в темноте узкого коридора. Девяткин, упав в кожаное кресло, вытянул ноги и стал разглядывать цветные фото в рамках, развешанные по стенам. Женский живот, проколотый французской булавкой. Цветная татуировка льва на мужской груди. Русалка с зеленым хвостом на женском бедре. Разноцветная бабочка на лодыжке. Девяткин навел справки, в «Викинге» занимались декорированием тела: татуаж, пирсинг, бинди, перманентный макияж и прочее. Цены божеские и специалисты не самые плохие. Настоящий рай для неисправимых идиотов, кто хочет изуродовать тело бездарными и тупыми рисунками, кольцами в сосках или булавкой в члене, да еще заплатить за это дерьмо деньги.

Через три минуты Девяткин сидел в тесном кабинете хозяина салона, уставившись на худого мужчину с впалыми щеками, длинными, с проседью патлами, одетого в светлую безрукавку. По локоть руки Кулика были изрисованы змейками, ящерицами, крестами, стрелами и вязью арабских слов. Видимо, под рубашкой и штанами не осталось ни сантиметра свободной площади, потому что и шея Кулика, жилистая и тонкая, тоже оказалась покрыта наколками. Впечатление такое, будто он уже взял билеты в Японию, чтобы записаться в Якудзу. В кабинете работал кондиционер, поэтому мозги Кулика еще не расплавились от жары, взгляд ярко-голубых глаз оставался ясным и трезвым.

– Я не знаю никакого Романа. – Кулик потряс волосами и отодвинул от себя фотографию. – И этого человека тоже никогда не видел. И фамилию Перцев давненько не слышал. Впрочем, у меня учитель был в школе с такой фамилией. Но на карточке, кажется, не он. Поэтому, простите, ничем не могу помочь.

– А свои шуточки прибереги для лучших времен, – посоветовал Девяткин. – В камере «Матросской тишины» твой юмор оценят. А пока напряги память. А если сам не вспомнишь, я помогу. В два счета…

Девяткин убрал карточки и положил на стол тяжелый кулак.

– Это что, угроза? – Кулик усмехнулся и снова попытался сострить: – За то, что я не знаю человека по фамилии Перцев, могут припаять года три? Или на этот раз ограничатся административными мерами? Гражданин начальник, у меня честный бизнес. Люди хотят получить то, о чем они мечтают.