Ехать было трудно. Начался нешуточный дождь, и огромные капли падали с неба, барабаня по крыше машины и растекаясь по ветровому стеклу в таком количестве, что дворники едва успевали смахивать их. Красный свет задних фар казался размытым. Добравшись до другой стороны Кэнал-стрит, она поехала через Французский квартал, где на улицах было много пешеходов с зонтами. Она включила радио. На «Дабл-Ю-Эс-Эл-Джей» играл джаз, и это действовало ей на нервы. Может, это все из-за сильной усталости и переживаний, но ей была невыносима мысль о вокальных партиях и гитарных риффах. Она нашла станцию «кантри» и прибавила громкость.

Лучше слушать о тоске и душевных страданиях.

Да, верно. Она выключила радио.

На восточной стороне городского парка она стала разглядывать дорожные указатели и, найдя нужный, по узкой улице приблизилась к сгоревшему дому. Немногое осталось, подумала она, останавливаясь у обочины и вылезая из маленького пикапа.

Часть двора с обломками и пеплом была огорожена. Ее туфли совершенно не подходили для ходьбы по залитой водой улице, а лежащая в кабине куртка была без капюшона. Тем не менее, она накинула ее себе на плечи и зашагала по улице, чтобы посмотреть на мокрые почерневшие развалины. Дождь бил ей в лицо, вода текла за шиворот, а она вспоминала яркую сцену из своего сна. Жертва – перепуганная блондинка – погибла ужасной смертью где-то в сгоревшей коробке дома. От рук священника.

Вздрогнув, Оливия прошептала:

– Кто же ты, ублюдок? – Она думала, что если она придет сюда и физически ступит на землю, где произошло это ужасное событие, то, возможно, перед ней снова промелькнет его образ, может, она снова почувствует и увидит что-нибудь, что поможет его опознать. Позади нее проезжали машины, но капли дождя, падающие с неба и близлежащих деревьев, приглушали значительную часть городского шума.

Она закрыла глаза. Прислушалась к биению своего сердца. Что-то почувствовала. Какое-то покалывание, от которого она ощутила легкий неприятный холодок, словно убийца прошел мимо нее.

– Ну же, ну, – произнесла она, обратив лицо к небу и по-прежнему не открывая глаз. Она чувствовала грубоватую пелену дождя и напряженно пыталась что-нибудь увидеть, услышать, ощутить запах...

– Что-нибудь видите?

Не на шутку перепугавшись, она обернулась, сжав кулаки.

В каком-то шаге от нее стоял детектив Бенц.

– О господи, вы меня напугали, – сказала она, чувствуя адреналин в крови. Удары сердца гулко отдавались в ушах. – Но... нет... я ничего не вижу, кроме обломков.

Он кивнул. На нем была непромокаемая куртка и бейсболка с символом полицейского департамента Нового Орлеана. Он спросил:

– Что вы сейчас делали?

Она смутилась, понимая, что оказалась в глупом положении.

– Это было просто упражнение. Я думала, что, может, если я по-настоящему приду на место преступления, мне удастся лучше его почувствовать.

– Убийцу?

– Да. – Она бросила взгляд на джип, стоящий рядом с ее грузовиком. – Вы ехали за мной?

– Нет. Направлялся домой. И решил проехать здесь. Думал, вдруг увижу что-нибудь – сейчас здесь тихо, и вдруг интуиция мне что-то подскажет. Примерно то же делали и вы. – Он окинул ее быстрым взглядом. – Вы промокли.

Она улыбнулась.

– Теперь я знаю, почему вы детектив. Все дело в вашей сильной наблюдательности. – Капли дождя попадали ей в глаза и капали с носа. – От вас ничего не ускользает, верно?

– Надеюсь, так оно и есть, – ответил он и одарил ее улыбкой, той, которая казалась искренней, и она начала осознавать, что подобным образом он улыбается очень редко. – Как вы посмотрите, если я угощу вас чашечкой кофе.