— С кем? — насторожился лейтенант.

— С такими же, как сам…

— А поточнее?

— Ну, с братанами! Они такие же, как я!

— Все еще воюете! Не хватило с вас Чечни! Теперь у нас вздумали продолжить, защитники отечества? — дрогнули руки лейтенанта. Он закурил.

— А что делать оставалось? Жить не на что. Работы нет. Как узнают, что в Чечне воевал, сразу гонят. Как зверей. Будто мы сами напросились на войну. Да если бы вам хоть один из моих дней, пережить! А то все кричат, что с нами работать невозможно. Характеры плохие. Слишком быстрые на кулаки! Не надо доводить! Мы в окопах доказали свое. И воевали не хуже, чем другие, хоть и пацаны… Зато теперь нас наградили чердаками и подвалами. В награду! Много обещали лишь перед атаками. А когда все кончилось, удивились, что мы живыми остались. Решили доконать, — опустил голову.

— Как зовут тебя?

— Женька…

— Фамилия и московский адрес, — взялся за ручку лейтенант. И записав, спросил: — Сам расскажешь, с кем сдружился и что натворил?

Человек немного подумал:

— Сам скажу…

Женька участвовал в трех ограблениях. Назвал соучастников. Показал дома и квартиру, рассказал, как ограбили, что взяли, чем хотели заняться дальше.

— Нет, Быковых я не знаю. Не видел. И сталкиваться не приходилось. О других слышал, — ответил, не отводя глаз.

— Посмотри фотографии, может, узнаешь кого-нибудь из этих?

— Вот этого видел! — ткнул в фотографию Димки Быкова.

— Кто он? — спросил лейтенант.

— Я кликуху его знаю!

— Так какая она?

— Боксер! А второй, вот этот — Черный Барон.

— Ты с ними в делах?

— Нет. Вместе не пришлось. Дело одно хотели провернуть, но оно сорвалось.

— Какое дело? — поторопил внезапно умолкнувшего Женьку. Но тот съежился в комок.

— Не могу. Они достанут меня. И тогда… За себя, так черт со мной. Братанов достать могут. Они — не мы. Их не взять. Они любого скрутят.

— Ты их боишься?

— А вы с ними попробуйте сами…

— Где они прижились?

— Кому о том скажут? Они сами по себе промышляли. Они нас всех держали в кулаке последний год. Попробуй я их спросить, где живут? Они мне быстро определят, где мое жилье — на погосте. Им такое устроить, как два пальца обоссать. Они, как говорят, весь Афган насквозь прошли. С самого начала и до конца. Живодеры отпетые.

— Нигде они не воевали! Ни в Афгане, ни в Чечне! Это точно!

— Не может быть! Я в Чечне таких не видел! — проговорил Женька и, забывшись, пил чай, ел булку, придвинутую лейтенантом, и рассказывал: — Им угробить человека ничего не стоит. Мы бы вот так не смогли. Эти старика за ноги вздернули и башкой в выварку с кипятком. Чтоб сказал, где деньги прячет! Тот враз откинулся. Они за бабку. Схватили ее и давай шилом колоть. Каленым. Та воет, но молчит. Внучка не выдержала. Сказала. Они ее все равно грохнули, чтоб свидетелей не осталось.

— Где вы с ними должны были увидеться? — спросил лейтенант Женьку.

— Уже упущено время. Нас попутали. Они не станут ждать, сквозанут.

— Куда могут уйти?

— А черт их знает! Они — мокрушники. А мы против них — шпана. Из Орла не смывались.

— Чем вы были им обязаны? — спросил лейтенант.

— Положняк им давали. Они местные, а мы нет. Вот и обложили налогами.