Собеседники замерли, не решаясь продолжить разговор, ибо первым должно прозвучать имя государыни императрицы. Нелюбимая и презираемая, она всё же была персоной, обсуждение которой было табуировано, тем более в служебное время.

– Если уж мы заговорили про германскую партию, – осторожно предложил Непенин, не стоит ли вспомнить тех, кто последнее время наиболее активно предлагал замириться с кайзером.

– Позвольте, господа, что же это выходит? – вскрикнул Глобачев.

– А выходит, дражайший Константин Иванович, – резюмировал Батюшин, – что этого «святого чёрта» охраняли не только ваши люди, но и кто то ещё, не в пример более квалифицированно. Предполагаю, что они прибыли в Юсуповский дворец в самый разгар событий, успели в последний момент…

– Или были уже там, вмешавшись, когда дело дошло до стрельбы, – предположил Глобачев.

Батюшин коротко кивнул, соглашаясь.

– Отбив «de première nécessité», они оставили во дворце погибшего Пуришкевича, и, захватив раненого Гришку, поехали туда, где ожидалось известие о покушении… Ну а дальше вы всё сами видели…

– Почему же, в таком случае, они не увезли с собой раненого Распутина из британской миссии?

– Потому что к этому времени ему уже ничто не угрожало, а нападающие не хотели раскрывать своё инкогнито, – уверенно заключил Батюшин. – По всему выходит, что мы столкнулись с хорошо законспирированной организацией, имеющей своих людей среди нас и в английской миссии.

– То есть вы намекаете… – неуверенно начал Непенин.

– Я не намекаю, я говорю прямо. Тут за версту пахнет германскими сапогами! – отрезал Батюшин.

Все, не сговариваясь, оглянулись, силясь найти среди множества обращенных к ним лиц внимательные глаза немецкого шпиона.

– Что будем делать? – задал естественный вопрос Непенин.

– Думать и искать объяснения, – вздохнул Батюшин, доставая взятые в сейфе бумаги. – В первую очередь – откуда в сейфах британской разведки отчеты вашего охранного отделения, Константин Иванович?

Первый лист перекочевал к Глобачёву из рук Батюшина. Лицо начальника охранного отделения приобрело землистый цвет.

– Я надеюсь, вы не считаете… – начал он дрогнувшим голосом.

– Конечно, не считаю, – устало отмахнулся Батюшин. – Уверен, каждый из вас, господа, ощущает близкое дыхание русского бунта, бессмысленного и беспощадного. Предлагаю узнать, как он выглядит из английского окопа.

Батюшин протянул Глобачёву следующий листок.

– Это расходная ведомость подкупа солдат и унтер офицеров запасных частей при склонении их к неповиновению. Тут указаны даже адреса кассиров – вблизи мест дислокации батальонов. Работа уже ведется вовсю.  А вот – такая же смета, но для бастующих рабочих. Как видите, участвовать в стачках экономически выгоднее, чем стоять у станков. Ну и на десерт – то, что касается всех присутствующих. Проект приказа новой революционной власти по войскам Петроградского гарнизона и флоту. Английский язык знают все?  Ознакомьтесь, не торопясь, вдумчиво.

Батюшин достал из кармана последний листок и сунул в руки Непенину.

– Это еще не всё, – приглушил он свой голос. – В резиденции остался документ с весьма занятным названием «Stand off list» из двухсот фамилий. Можно перевести, как «дуэльный список». Так вот, мы с вами там – в лидирующем пелетоне.

– И что это всё значит? – помахал прочитанным текстом Непенин.