— У них просто карты для этого района получше наших. Ни они, ни мы не можем точно знать толщину льда, но они промеряют глубину лотом — это помогает.

— Да черт с ней, этой подлодкой, — сказал Шлегель.

— У нас и без нее дел по самые уши, — согласился капитан.

— Так всегда было в нашем мире, — вставил свое слово Ферди. — Никто не обращает внимания на малых врагов, боясь только больших противников. Это доказано мировой историей. — Ферди был одет в черный шелковый халат, малиновый платочек был заколот золотой булавкой. Капитан уставился на него, словно только сейчас увидел его наряд. Потом кивнул:

— Наверное.

— Обмеление продолжается, сэр.

Огромные слои ила выравнивали поверхность дна моря, но под слоем ила дно было настолько твердым, что могло выдержать тяжесть подводной лодки. Под нами осталось всего лишь двадцать семь метров воды, а над нами образовывался новый ледяной хребет, как показывали приборы.

Снова затрепетало нервное перо самописца.

— Опускаемся еще на семнадцать метров, — приказал капитан.

Мы погрузились еще ниже. Кривая самописца немного отклонилась от черты, обозначающей нижнюю кромку ледяного покрытия. Я услышал, как Ферди перевел дух. Подводная лодка выровнялась, и самописец плавно нарисовал красивую кривую.

— Здесь нам придется туго, — произнес капитан. — Лево держать, курс на северо-восток.

— Впереди лагуна, — сообщил оператор гидролокатора.

— На каком расстоянии от нас?

— Около двух километров или немного дальше.

— Опять влипли.

Над нами начинался большой ледяной хребет — киль огромной плавучей льдины. На приборе было видно, что она была частью изломанного ледяного хребта, сжатого так сильно, что вся плавучая льдина сильно накренилась. Самописец начертил на тонкой бумаге бешеную амплитуду, похожую на дикобраза.

— Опускаемся еще на десять метров. Черт бы побрал этот паковый лед! — Капитан начал стирать с воротника рубашки капли холодной воды. Она стала просачиваться из перископа, после того как вода за бортом стала холоднее. Поначалу капающая вода забавляла, но теперь при мысли о водной стихии по ту сторону стального корпуса было уже не до смеха.

— Так держать, — приказал капитан.

Теперь под нами начался водоворот встревоженного ила. Эхолот задрожал, пытаясь зарегистрировать глубину сквозь мягкий ил, взбаламученный нашим передвижением.

— Полный назад! Так держать.

Пол наклонился, когда гребные винты остановились, а потом начали медленно вращаться в другую сторону. На некоторое время подводная лодка стала неустойчивой, словно заскользила на бегущей волне. Но затем гребные винты погасили скорость, и движение вперед прекратилось. Подлодка содрогнулась от громкого грохота.

— Стоп, машина!

Самописец начертил еще целую серию колебаний над темной горизонтальной линией, соответствующей нашему положению. Капитан вдруг прикрыл ладонями лицо, словно его ударили. Но я знал, что он просто прислушивается, как лед царапает обшивку. Звук был такой, словно кто-то когтями царапает металл. Теперь корабль полностью остановился.

— Ложимся на дно, — приказал капитан.

Корабль накренился и тяжело ухнул. Цистерна погружения издала глухой стон, и подводная лодка стала ложиться на дно океана. Я потерял равновесие, когда пол накренился больше чем на десять градусов.

Все уцепились за переборки, трубопроводы или фитинги. Капитан взял микрофон ГГС:

— Внимание всему экипажу! Говорит капитан. Мы легли на дно. Пока я буду изучать обстановку по гидролокатору, соблюдать полную тишину.