— Пантера.

— Ест людей?

«Фу, какие они в Европе приготовишки», — поморщился доктор.

— Свиней ест, кур ворует. Она трусиха. Зачем же ей людей есть… На живот ей наступишь, конечно, не поздоровится.

— А это… удавные яйца?

— Страусовые.

— Такие толстые? Как же цыпленок вылупляется? Ведь это какие же мускулы надо иметь!..

Доктор рассеянно посмотрел на хозяина: о цыплячьих страусовых мускулах ему не приходилось думать.

— Почем я знаю. Может, страусиха высиженное яйцо с утеса скатывает, а оно внизу само разбивается…

«Странно, — подумал хозяин. — Два с половиной года в Африке, а таких пустяков не знает».

— А это змея?

— Удав. Самец. Четыре с четвертью метра. Сам дубил.

— О! Наповал?

— Дубил, а не убил… Выделал кожу.

— Ест людей?

— Черт его знает. Не видал, батенька. А кого и слопает, тот не расскажет.

«Обломов какой-то, — решил хозяин. — До чего однако русские люди не любознательны».

— О! Стрелы! — Он оживился. Дотронулся до зазубренного конца и вдруг отдернул руку. — Отравленные?

— Для какой же надобности? Я на них шашлык поджаривал, а вам подавай… отравленные.

«Пресный человек…» — квартирный хозяин разочарованно отвернулся от стрел и поднял с полу коричневый круглый обрубок.

— А это что?

— Слоновый клык. Середина.

— Почему же он коричневый?

— Всегда такие бывают…

— Ну, что вы говорите, — недоверчиво протянул хозяин… В самом деле, с детства он привык думать, что у слона светло-кремовые, словно начищенные зубным порошком, клыки и вдруг — пожалуйте бриться… Полено какое-то темное. Странно…

В дверь постучали.

— Войдите, — любезно хрюкнул доктор, ныряя за ружьем в ящик и показывая входящему ту часть тела, которую обычно не показывают.

Вошел третий сосед, живший напротив. Он из окна видел, как подвезли ящики. Успел на улице познакомиться с доктором и прибежал теперь посмотреть на африканскую кунсткамеру. Разве утерпишь…

Перетрогал все шкуры, тащил их по одной к окну, колупал для чего-то шерсть. Удава понюхал, насчитал вдоль спины три дырки и головой покачал. Брак… Слону из черного дерева под хвост заглянул. Сразу было видно, что знаток.

— Продавать будете, доктор?

— Нет, зачем же. Еще два сежура прослужу, а там под Парижем обоснуюсь, все пригодится. Из рогов кресла сделаю, шкурами кабинет обобью. Мало ли что…

Но у соседа душа заиграла. Кабинет обобьет… Чудак! Выспросил у доктора, почем во французской Гвинее слоновая кость, почем пантеры и змеиные кожи… Грош! Да ведь если с умом пересылкой оттуда заняться, — во какие дела в Париже развернуть можно! Ситроен от зависти лопнет.

От волнения он даже язык высунул и стал в голове цифры к цифрам прикладывать да адреса полезные вспоминать. Вскочил даже от воображания… Такой уж у него характер был: старинное издание Державина увидит, сейчас же комбинации в голове у него заиграют: предложить ли в Нью-Йорк, в университетскую библиотеку, либо в Рим, в Восточный институт. Впрочем, до дела никогда не доходил.

А доктор тем временем все ящики разобрал, мусор страусовым веером подмел, — аккуратный человек был. Кое-что для украшения комнаты отложил, кое-что для подарков: курящим — слоновой кости мундштуки, некурящим — страусовые яйца.