|
Старуха увидела Диану, лишь сейчас подошедшую от автомобиля. - А, и Дианочка с вами! -воскликнула она. И повернулась, чтобы идти в глубину дома. - Я не сказала, что книга мне понравилась. Я лишь сказала, что очень его понимаю, вашего Лимонова. - Спасибо за понимание! -фыркнул и. Я уже жалел, что сдался и теперь плетусь в женской группе по оказавшемуся неожиданно темным, хотя снаружи сияло октябрьское солнце, дому. Быстрый и резкий, я не любил попадать в медленные группы стариков, женщин и детей. Мы проследовали через несколько комнат и вошли в самую обширную, очевидно, гостиную. Много темной мебели, темного дерева, потолочные балки. Запах ухоженного музея. Сквозь несколько широких окон видна была внутренняя, очевидно, общая для нескольких домов зеленая ухоженная лужайка, и по ней величаво ступали несколько женщин со смирными, пригожими детьми. - Идите сюда. Здесь светлее. Старуха привела нас к одному из окон. выходящих на лужайку, и села с некоторыми предосторожностями за стол, спиной к окну. Стакан с желтоватой жидкостью, несколько книг стопкой, среди них я привычно разглядел свою. Пачка бумаг толщиной в палец... Очевидно, до нашего прихода старуха помещалась именно здесь. Я сел за стол. там, где мне указали сесть. Против старой красавицы. - Вы очень молодой, - сказала старуха. Губы у нее были тонкие и чуть-чуть желтоватые. - Я представляла Вас старше. И неприятным типом. А вы вполне симпатичный. Диана положила руку на мое плечо. Сейчас этот женский кружок начнет меня поощрительно похлопывать по щекам, пощипывать и поворачивать, разглядывать: "Ах, Вы, душка..." - Не такой уж и молодой, - сказал я. - Тридцать семь. Я лишь моложе выгляжу. Почему-то мне хотелось ей противоречить, и если бы она сказала, "какой Вы старый!", я бы возмутился: "Я! Старый! Да мне всего тридцать семь лет!" - Тридцать семь - детский возраст. У Вас все еще впереди. Мне - девяносто один! - сверкнув очками, старуха победоносно поглядела на меня. - Вам до такого возраста слабо дожить! - Ну, это еще неизвестно. Моя прабабушка дожила до 84 лет, и жила бы дольше. Погибла лишь по причине собственного упрямства: желала жить одна, отказываясь переселиться к детям. Плохо стала видеть и однажды свалилась с лестницы, ведущей в погреб. Умерла вследствие повреждений. А моей бабке уже 87 лет. Так что лет на девяносто и я могу рассчитывать. - Вашему поколению таких возрастов не видать, - сказала она пренебрежительно. - Вы все неврастеники, у вас нет стержня, нет философской основы для долгой жизни, - она отпила из стаканчика желтой жидкости. - У поколения, может быть, и нет, - обиделся я. - Но Вы забываете, с кем говорите. Я сам по себе.. Рембрандтовский луч солнца из-за ее спины узко ложился на мое лицо и дальше иссякал в глубине темной гостиной, случайно затронув по пути два-три лаковых бока мебели. Мне захотелось рукою сдвинуть луч, но пришлось отодвинуться от чего вместе с высоким стулом. - Хотите виски? - спросила старуха. - Возьмите, вон видите, за piano, столик с напитками. Есть Ваше "J&B". Вот именно в этот момент я ее и зауважал. Точнее, несколько мгновений спустя - когда налив себе виски я проделал обратный путь к компании и увидел, что она протягивает мне стакан. - Налейте и мне. Того же самого. Старуха девяноста одного года, пьющая виски, такая старуха меня разоружила. Я безоговорочно примкнул к ней. Ну, разумеется, в переносном смысле. - Минеральной воды? - подобострастно справился я, увидев среди бутылей на столе воду. - Нет, спасибо. - сказала она. - От воды мне хочется писать. Профессорша и Лиана захохотали. Старуха без сомнения служила им моделью. Этакой железной женщиной, которой следует подражать. Ведь если у мужчин есть герои, то есть они и у женщин. Почему бы, то есть им не быть. |
