Он поднялся и стал
так, чтобы их не сразу заметили. От волнения и страха Джеймс дрожал всем
телом.
Врач хотел было что-то сказать, но инспектор опередил его. Оба они
избегали смотреть в ту сторону, где за спиной Джеймса лежали детали. Вид
выпотрошенного аппарата с зажимами, винтами и свободно свисающими концами
проводов внушал им отвращение.
-- Даже повреждение пломбы -- пусть и по неосторожности -- наказуемо!
Вам ведь это известно! -- сказал инспектор.
Джеймс покорно кивнул.
-- Вас арестовали за то, что вы разобрали стиральную машину, --
продолжал полицейский.
-- Она сломалась, -- сказал Джеймс.
-- Почему вы не обзавелись новой?
Джеймс пожал плечами: он знал, что его никто не поймет.
-- Почему же? Отвечайте!
-- Я хотел понять, что с этой штуковиной стряслось. Что-то треснуло
внутри -- и тишина. Я хотел ее починить.
-- Починить! -- повторил врач, покачав головой. -- В вашем подвале
нашли ящик с деревянными катушками, гвоздями, кусками жести и прочим. На
одном из ваших столовых ножей обнаружены царапины, будто вы обрабатывали им
какой-то твердый предмет.
Джеймс смотрел себе под ноги. Уголки рта запали еще глубже.
-- Я собирался смастерить дверной звонок, -- наконец ответил он.
-- Дверной звонок? Но ведь у вас в квартире есть телефон и видеофон!
Зачем вам понадобился звонок?
-- Он служил бы чем-то вроде будильника, подавая сигналы точного
времени.
Инспектор с удивлением посмотрел на него:
-- Какой в этом смысл? Вас в любой момент может разбудить автоматика!
-- Будильник мне не нужен, -- не сразу ответил Джеймс. -- Просто
захотелось смастерить его самому.
-- Захотелось? И поэтому вы пошли на преступление? -- Инспектор покачал
головой. -- Но продолжайте! А этот пылесос? Зачем вы его разобрали? В этом
ведь не было ни малейшей необходимости.
-- Нет, -- сказал Джеймс, а потом крикнул: -- Нет, никакой
необходимости не было! Но я уже полтора месяца сижу в этой камере -- без
радио, без видеофона, без журналов! Мне скучно, если вы понимаете, что это
такое! А заглядывать в нутро разных приборов мне просто занятно. Меня
интересует, для чего они предназначены: всякие там рычаги, винтики,
шестеренки! Что вы от меня хотите: меня скоро переориентируют...
Он упал на кровать и повернулся лицом к стене.
-- Не исключено, что обойдемся без переориентации, -- сказал инспектор,
глядя на него сверху. -- Все будет зависеть только от вас, Форсайт.
Целую неделю Джеймс Форсайт беспокойно блуждал по городу, спускался на
эскалаторах в торговые этажи, поднимался на подвесных лифтах высоко над
проемами улиц. |