– Он чем пишет, маслом? – спросил я.

Не выдавать же себя за профана…

– И маслом, и акварелью,– горячо подхватила Нинель Савельевна.– А вот это пастель… Понимаете, Игорь ищет… Ван дер Рюге считает, что надо попробовать себя во всех материалах… Простите,– извинительно улыбнулась она,– я не объяснила… Ван дер Рюге – педагог сына. Мы не считаемся ни с какими расходами! А там, хочу вам заметить, учеба стоит ох как недешево.– Топоркова развела руками: – Что поделаешь, капитализм. И чихнуть бесплатно нельзя…

Она бережно собрала фото и сложила в пакет.

– Мы показывали работы сына в Москве, одному действительному члену Академии художеств,– сказала она, пряча пакет в сумку.– Он говорит: Айвазовский! Да, да, второй Айвазовский! Мне даже неловко стало… Я говорю: что вы, мальчику еще работать и работать… Академик тоже считает: надо писать, писать и писать. И непременно на пленёре. На натуре то есть… Ну скажите, после всего этого как можно лишать Игоря такой возможности?! – неожиданно возмущенно закончила Нинель Савельевна.

– Как это – лишать?-не понял я.

– Элементарно! – воскликнула Топоркова.– Но ведь это же будет преступлением! Преступлением перед искусством! – Она снова выхватила пакет и потрясла им в воздухе: – Хотя бы вспомнили кто приобщил Игоря к живописи! Почтили память моего отца!… Игорек был вот таким,– показала она ладонью от пола,– когда Савелий Платонович, то есть мой папа, помогал выводить кисточкой на картоне первые линии! Он часами мог сидеть с Игорьком на берегу и объяснять, когда какое освещение у моря… Он мечтал, чтобы его внук стал великим художником, прославил Родину!…

Терпение терпением… Но я потерял надежд понять что к чему. И, вежливо остановив Топоркову, решил наконец ознакомиться с документом в котором «все изложено»…

Документ этот сохранился в архиве прокуратуры. Привожу его дословно.

«Прокурору гор. Южноморска

старшему советнику юстиции

тов. Измайлову 3. П.

от Топорковой Н. С, проживающей

в гор. Москве, ул. Фестивальная,

дом 81, кв. 11

В городе Южноморске проживали мои родители: Румянцев Савелий Платонович и мать Румянцева Мария Филипповна. У них было две дочери. Я, Топоркова Нинель Савельевна, 1946 г. рожд., временно находящаяся за границей в связи с работой мужа, и моя старшая сестра Дубравина Вера Савельевна, 1938 г. рожд., ныне проживающая в гор. Воркуте, ул. Спортивная, дом 6, кв. 59.

21 марта 1981 года отец умер, в связи с чем моя мать, сестра и я стали наследниками имущества отца, а точнее – дома, в котором жили родители, и который принадлежал им на правах личной собственности. Дом находится в городе Южноморске по ул. Приморской, номер 17. В доме имеется четыре небольших комнаты. После похорон отца на семейном совете было решено: мать будет жить в двух комнатах, а нам с сестрой выделяется по одной комнате. Но когда встал вопрос, как поделить комнаты между сестрой и мной, возник спор. Дело в том, что одна комната – с верандой и выходит на юг, то есть к морю. Другая же – без веранды и с окнами во двор. Я была убеждена, что мне отдадут комнату с верандой. Во-первых, потому, что у меня двое детей, а во-вторых, что мой сын Игорь – одаренный мальчик, и если он будет когда-нибудь отдыхать здесь, в дедушкином доме, то ему нужно для своих занятий живописью писать с натуры, постоянно черпать вдохновение, глядя на море. Несмотря на убедительность моих доводов, мать и сестра настаивали на том, чтобы я взяла себе северную комнату. В связи с этим я обратилась в народный суд Приморского района гор. Южноморска с иском к матери и сестре, в котором просила суд выделить мне комнату с верандой, выходящую на юг.