Изменить размер шрифта - +
 – А вы, очевидно, представляете Францию. Поясните, как достались вашей стране ее североафриканские колонии? Вы советовались с кочевниками, которые там обитали?

– Они были варварами! – заявил француз. – Мы управляли ими для их же пользы и на благо миру!

Грефф пожал плечами.

– У меня существуют определенные опасения, что Белд Келден сорок‑восьмой‑Л ответит вам то же самое.

Делегаты повскакивали с мест, забрались на столы и стулья. Раздались крики, посыпались угрозы, послышались истерические вопли:

– Мы будем сражаться! Лучше смерть, чем рабство! Объединимся против инопланетян! Долой угнетателей! Мы будем сражаться!

Грефф дождался, пока люди немного успокоятся, потом поднял руку, призывая к тишине.

– Я настоятельно рекомендую не злить Белда Кел‑дена. Он жесток и слепо повинуется Габону Варисийскому, который, как правило, после подавления восстания приказывает переселить уцелевших аборигенов на другие планеты с гораздо менее благоприятными для жизни условиями. На некоторых из них упомянутые условия вообще отсутствуют, – в зале снова зашумели. Грефф передернул плечами и повернулся к президенту Хэнфорду. – Мне пора. Больше говорить не о чем, – он сделал знак Траннону Тайру 1852‑К и охранникам.

– Минуточку, – остановил его президент. – Помогите же нам хоть чем‑нибудь!

– Сожалею, но от меня теперь ничего не зависит, – грефф вздохнул и вдруг задумался. – Хотя… Я могу вам кое‑что предложить, вот только боюсь, не оскорблю ли ваши чувства.

– Ни в коем случае! – уверил президент. – Решается судьба всего мира, тут уж не до чувств.

– Хорошо. Я считаю, что лишен предрассудков. Мне все равно, какого цвета кожа у собеседника – зеленого, желтого, белого, коричневого, черного или красного. Мои лучшие друзья отличаются самой разнообразной расцветкой. Однако нет ли на вашей планете существ с зеленой кожей? Грефф Белд Келден 48‑Л не выносит «цветных». Если бы его, когда он прибудет сюда, встретили зеленокожие люди…

Президент глядел на Марина Сидона, разинув рот.

– Вы хотите сказать, что на Земле нет никого с зеленой кожей? – поразился грефф. – И даже с голубой?

 

Обман зрения

 

Молли принесла мою серебряную тарелку, блюдца и поставила их передо мной без лишней суеты и комментариев. Я был завсегдатаем этого ресторана, и мне всегда нравилось в Молли то, что она никогда не суетилась вокруг меня.

Я взял себе за привычку обедать после часа пик, но в тот день пришел рано, и ресторан был заполнен. Если бы кто‑то захотел сесть за мой столик, я не смог бы возразить.

Я не поднял головы, когда он спросил:

– Это место занято? – Голос у него был высокий, почти на грани срыва, несмотря на все попытки это предотвратить.

– Нет, – сказал я ему, – садитесь.

Он повесил свою трость или зонт – что‑то в этом роде – на спинку стула и уронил под стул шляпу, взбираясь на сидение. Затем взял меню, стоявшее между кетчупом и салфетками.

– Паршивый выбор, – наконец пробормотал он.

– Мясной пирог сегодня вовсе не плох, – сказал я. Подошла Молли, и я сделал заказ:

– Пожалуйста, мисс, шведскую отбивную. Зеленый горошек, французское жаркое. О десерте я еще подумаю.

– Кофе?

– Молоко.

Не знаю, что натолкнуло меня на мысль о том, что человек, сидевший напротив, не был карликом. Ни карликом, ни горбуном, а, скорее, ребенком, который из кожи вон лезет, чтобы казаться взрослым. Опять же говорю, не знаю, какой я уловил намек, – возможно, я просто больше полагаюсь на интуицию, чем многие другие.

Быстрый переход