|
- А дрова вы колоть можете? - спрашивает она. - Почему же, - отвечаю, - не поколоть... - Так заходите, - говорит она, - все равно ко мне кого-нибудь вселят, такие уж теперь времена, а вы, кажется, симпатичный. Впустила она меня в особняк, заперла дверь на засовы и цепочки, велела хорошенько вытереть ноги и повела по комнатам. Не приходилось мне видеть такой богатой обстановки в домах! На окнах шелковые занавеси, стены тоже обтянуты шелком, отделаны деревом, мебель полированная, украшена бронзой и позолотой, хрустальные горки, и всюду - на полках, на столах, на этажерках - нарядная посуда: вазы, блюда, чашки и всякие разнообразные фигурки. Провела она меня через эти роскошные комнаты, ввела в комнату попроще и поменьше, но тоже хорошо обставленную и, пожалуй, слишком нарядную для такого молодого человека, каким я в то время был. - Вот, устраивайтесь, - говорит. - В этой комнате у меня племянник помещался. Он теперь под Псковом живет, в деревне. В учителя поступил. - Она помолчала, вздохнула. - Теперь я совсем одна... Устроиться мне было недолго. Все мои вещи находились в небольшом фанерном чемодане, да и вещей было не густо. Вечером старуха заглянула ко мне. - Ну как, устроились? - спрашивает. Осмотрела комнату, поглядела на мой жалкий скарб и только руками и всплеснула. - Белья-то у вас нет? Принесла простыни, подушку, помогла постелить постель, чаю предложила. - Давайте познакомимся как следует, матросик, - говорит. - Зовут меня Александрой Евгеньевной, живу я одна, скучно, может, нам и в самом деле будет вдвоем веселей. III Зажил я со старушкой в особняке. Тоска - хуже не выдумаешь. Стоит сентябрь, на улице сухо, солнышко светит по-летнему, дождей нет, а я инструкцию выполняю: сижу у себя на диване, брожу по комнатам, рассматриваю от скуки всякие тарелки да чашки и день ото дня все больше от безделья дурею. Выскочу на минутку на улицу, куплю в киоске газету и обратно. Время тревожное. Колчака, правда, Красная Армия громит, зато Деникин Харьков занял, к Курску подбирается, в Петрограде о новом выступлении Юденича поговаривают. Сердце от беспокойства замирает, так бы и убежал на фронт! Пошел получать паек, зашел к Коврову, говорю: - Нет мочи. Если думаете, что я после ранения еще не поправился, так это глубокое заблуждение. А он одно: - Терпи. Ну, я терплю... На всякий случай, в предвидении зимы, поставил у себя в комнате "буржуйку", так тогда в Петрограде в шутку самодельные печки окрестили, - люди жили в холоде, дров не хватало, это, мол, буржуи привыкли в тепле, с печками жить, - связал из проволоки железный каркас, обложил кирпичами, сделал дымоход, - словом, хозяйничаю честь честью. |
