|
Не захотел я упускать покупателя, дай, думаю, услужу хозяйке. - Отчего же, - говорю, точь-в-точь как всегда отвечала Александра Евгеньевна, - найдется, если заплатите пшеном или рисом. Незнакомец ухмыльнулся, сунул мне в руку какую-то записку и, не говоря больше ни слова, повернулся и скрылся за углом. Что-то непонятно! Вернулся в комнату, размышляю и думаю, что не вредно мне эту записку прочесть. Разворачиваю. Написано не по-русски, а в углу будто бы два скрещенных меча синим карандашом нарисованы. Вижу - не моего ума дело. Дождался старушку - у нас между собой условлено было квартиру пустой не оставлять - и, ни слова ей не говоря, натянул бушлат, вышел на улицу и прямым ходом к Коврову. - Так и так, товарищ Ковров, - говорю, докладываю все по порядку и подаю записку. - Придется тебе, товарищ Пронин, - говорит он, - обождать здесь с полчасика. Ушел он, возвращается минут через двадцать и отдает записку обратно. - Видишь ли, к моменту наступления Юденича на Петроград белогвардейцы подготавливают вооруженное выступление, - объясняет Ковров. - В городе много всяких контрреволюционных групп и группочек, хоть нити от них тянутся все в один штаб. Среди них есть организация, именующаяся "Синие мечи". А где собираются эти заговорщики, мы не знали. Понятно? Иди домой, отдай своей хозяйке записку, как будто ты здесь и не был, а сам следи там во все глаза. Вернулся я домой, поговорил для видимости со старушкой о том о сем, тут Виктор ко мне пришел, я с ним о географии, о картах потолковал и только потом будто вспомнил и спохватился: - Вы уж извините меня, Александра Евгеньевна, вам тут днем записку принесли, а я и забыл. Она берет записку, тут же при мне ее читает и спрашивает: - Разворачивали вы ее? - Как же, - говорю, - извиняюсь, полюбопытствовал, думал, может, срочное что-нибудь... - А кто же вам ее дал? - спрашивает она. Я рассказываю все, как было. Спросил человек про фарфор, а я ему и ответил: ежели за пшено или за рис, то можно. - Правильно ответили, - одобряет она. - А он что? - А он ушел, - говорю и спрашиваю: - Это на каком же языке написано? - На английском, - объясняет она. - В записке он просит меня отобрать чашки с такой маркой, как здесь указано, а зайдет он за фарфором позже. Тут она идет к себе в комнату, приносит оттуда чашки, и действительно на донышках чашек изображены такие же точно мечи, какие нарисованы на записке. Признаться, тут я даже подумал, не переборщил ли Ковров в своей подозрительности: мечи и впрямь оказались фабричной маркой. Ну, напились мы втроем чаю из этих самых чашек, Виктор пошел домой, а я лег спать. V Дня через три заходит ко мне вечером Александра Евгеньевна, такая довольная, веселая, приветливая. |
