|
Его наружность была хорошо знакома мне и прежде. Он очень тощ и высок. Лоб у него большой, выпуклый и белый. Глубоко запавшие глаза. Лицо гладко выбритое, бледное, аскетическое, –– что-то еще осталось в нем от профессора Мориарти. Плечи сутулые –– должно быть, от постоянного сидения за письменным столом, а голова выдается вперед и медленно –– по-змеиному, раскачивается из стороны в сторону. Его колючие глаза так и впились в меня. "У вас не так развиты лобные кости, как я ожидал, –– сказал он наконец. –– Опасная это привычка, мистер Холмс, держать заряженный револьвер в кармане собственного халата". Действительно, когда он вошел, я сразу понял, какая огромная опасность мне угрожает: ведь единственная возможность спасения заключалась для него в том, чтобы заставить мой язык замолчать навсегда. Поэтому я молниеносно переложил револьвер из ящика стола в карман и в этот момент нащупывал его через сукно. После его замечания я вынул револьвер из кармана и, взведя курок, положил на стол перед собой. Мориарти продолжал улыбаться и щуриться, но что-то в выражении его глаз заставляло меня радоваться близости моего оружия. "Вы, очевидно, не знаете меня", –– сказал он. "Напротив, –– возразил я, –– мне кажется, вам нетрудно было понять, что я вас знаю. Присядьте, пожалуйста. Если вам угодно что-нибудь сказать, я могу уделить вам пять минут". "Все, что я хотел вам сказать, вы уже угадали", –– ответил он. "В таком случае, вы, вероятно, угадали мой ответ". "Вы твердо стоите на своем?" "Совершенно твердо". Он сунул руку в карман, а я взял со стола револьвер. Но он вынул из кармана только записную книжку, где были нацарапаны какие-то даты. "Вы встали на моем пути четвертого января, –– сказал он. –– Двадцать третьего вы снова причинили мне беспокойство. В середине февраля вы уже серьезно потревожили меня. В конце марта вы совершенно расстроили мои планы, а сейчас из-за вашей непрерывной слежки я оказался в таком положении, что передо мной стоит реальная опасность потерять свободу. Так продолжаться не может". "Что вы предлагаете?" –– спросил я. "Бросьте это дело, мистер Холмс, –– сказал он, покачивая головой. –– Право же, бросьте". "После понедельника", –– ответил я. "Полноте, мистер Холмс. Вы слишком умны и, конечно, поймете меня: вам необходимо устраниться. Вы сами повели дело так, что другого исхода нет. Я испытал интеллектуальное наслаждение, наблюдая за вашими методами борьбы, и, поверьте, был бы огорчен, если бы вы заставили меня прибегнуть к крайним мерам... Вы улыбаетесь, сэр, но уверяю вас, я говорю искренне". "Опасность –– неизбежный спутник моей профессии", –– заметил я. "Это не опасность, а неминуемое уничтожение, –– возразил он. –– Вы встали поперек дороги не одному человеку, а огромной организации, всю мощь которой даже вы, при всем вашем уме, не в состоянии постигнуть. |
