|
.. Видеть проносящиеся, слитые в мутную стену пожелтевшие лиственницы... Щуриться от летящего в глаза снега... Нет, я не могу вам передать ощущения этой необыкновенной гонки по тайге! Эвенк неистовствовал. Он погонял сохатого диким криком и свистом. Комья снега били в лицо, словно была пурга. От ураганного ветра прихватывало то одну, то другую щеку. Вот и стойбище. Я протираю запорошенные глаза. Очки разбиты во время дикой гонки. Толпа эвенков ждет нас. Впереди старик Хурхангырь. "Скорее, скорей, бае! Времени совсем мало!" - По щекам его одна за другой катятся крупные слезы. Бежим к чуму. Женщины расступаются перед нами. В чуме светло. Трещат смолистые факелы. Посредине на каком-то подобии стола или высокого ложа распростерто чье-то тело. Невольно я вздрогнул и схватил Сергея Антоновича за руку. Окаменевшая в предсмертном величии, перед нами, почти не прикрытая, лежала прекрасная статуя, словно отлитая из чугуна. Незнакомые пропорции смолисто-черного лица были неожиданны и ни с чем не сравнимы. Да и сравнишь ли красоту скалы из дикого черного камня с величественной красотой греческого храма! Мужественная энергия и затаенная горечь создали изгиб этих с болью сжатых женственных губ. В напряженном усилии поднялись у тонкой переносицы строгие брови. Странные выпуклости надбровных дуг делали застывшее лицо чужим, незнакомым, никогда но встречавшимся. Рассыпанные по плечам волосы отливали одновременно и медью и серебром. "Неужели умерла?" Сергей Антонович наклонился, стал слушать сердце. "Не бьется", - испуганно сказал он. Ресницы черной богини вздрогнули. Сергей Антонович отскочил. "У нее сердце в-в-в правой стороне!" - прошептал 011. Вокруг стояли склонившиеся старухи. Одна из них подошла к нам. "Бае, она уже не будет говорить. Помирать будет. Передать велела. Лететь па утреннюю звезду будешь, обязательно с собой возьми..." Старушка заплакала. Черная статуя лежала неподвижно, словно и в самом деле была отлита из чугуна. Мы тихо вышли из чума. Надо было уезжать. Ледостав мог сковать реку, гидроплану - не подняться в воздух. Ну вот... и я здесь. Физик кончил. Он встал и, видимо в волнении, прошелся по комнате. - Она умерла? - нерешительно спросил я. - Я вернусь, обязательно вернусь еще раз в тайгу, - сказал мой посетитель, - и, может быть... увижу ее. К его гипотезе об атомном взрыве метеорита мы уже дописали несколько фраз, когда в комнату вошел тоже обросший бородой Сергей Антонович. - Опубликовали мою гипотезу о чернокожей? - спросил он, даже не здороваясь от волнения. Вместо ответа я протянул ему страницу, на которой я начал писать под диктовку физика. Ошеломленный Сергей Антонович несколько минут сидел молча, не выпуская из рук бумажки. |
