Не то что этот тип постоянно портил мне настроение, нет, мне удавалось отвлечься. Но временами ледяной укол в сердце чувствовался, и, наверное, это отражалось на моем лице. Потому что разговор вдруг зашел обо мне. Или просто Амала что-то сказала Сай.

— Кстати, Амала к тебе неровно дышит, ты знаешь? — она так и спросила, прямо.

Я пожал плечами.

— Ну… возможно.

— Амала красотка, — высказался Вэй, — глазища такие… и умница, космогонистка.

— Да, она симпатичная.

— Симпатичная, — Сай, к которой я как раз подъехал на стуле, ткнула меня пальцем в ребра. Я едва чай не расплескал, — да она красавица просто! А ты, Стани, реально, какой-то сыч! Ты уже второй год здесь… И ты же свободен. Это что — новая мода такая?

— На русском такой анекдот есть, — вспомнил я, перейдя на родной язык, — изобрели новое лекарство от Спида-прим. Называется Спи-Один.

И предусмотрительно отъехал от коварной Сай.

— А если серьезно, — спросила девушка, — забыть не можешь? Болит?

Я вспомнил Марселу. Да нет. Давно уже воспоминание о ней стало светлым.

— Нет, не болит. Не знаю. Но как-то это все было… очень серьезно, что ли. Нужно больше времени, наверное.

Узкие глаза Сай смотрели на меня как сквозь прицел.

— Иногда я жалею, — произнесла девушка, — что еще не изобрели телепатию. Телеэмпатию. Чтобы вот проник в другого человека — и сразу все понял, что с ним, почему.

— Аппаратная телепатия вполне существует, — возразил Вэнь, — мы же сами используем ее для диагностики.

— Да нет, я не о том… — Сай махнула рукой.

— Понимаю, — я кивнул, — мне тоже часто хотелось бы так. С пациентами, например, — а то мямлят что-то, мямлят, не поймешь. И еще мне хотелось бы понимать авторов книг. Вот прочитал — и понял, что автор думал на самом деле, что он чувствовал, откуда это все у него идет. Правду он в конце концов пишет — или нет.

— Но какой интерес кому-то писать в книге неправду? — удивился Вэнь.

Даже такой отдаленный намек на проклятого Цзиньши был для меня облегчением. Может быть, надо просто рассказать все ребятам. Но как? Вот как я сейчас начну им рассказывать… даже о том, что Аркадий, возможно, погиб не по нелепой случайности, что его… страшно сказать, убили. Как? Да, мы откровенны друг с другом, мы говорим обо всем, но это… это слишком перевернуло бы все их представления о мире.

Мои — нет, не до такой степени. Возможно, Аркадий потому и дал мне эту книгу, и она легла на подготовленную почву. Ведь я сын своей матери. Ведь для меня Освобождение — не просто «славные дела наших отцов».

А они… зачем им вообще об этом думать? У них работа, служба, вон колонизация дальних планет начинается… у них дружба, любовь, интересная, яркая жизнь.

— Это ведь была твоя соученица по ШК, эта самая Марсела? — спросила вдруг Сай. Они все еще об этом… ну лучше уж говорить об этом.

— Да.

Я подъехал к пульту и налил себе еще одну ароматную чашечку.