Бедный Бэд.

Заснула она, должно быть, незадолго до рассвета. Разбудили ее голоса со двора, и, выглянув в окно, она увидела, что солнце стоит уже высоко. Из окна спальни просматривался весь двор, вплоть до живой изгороди, отделявшей их участок от старого дома Элкотов. У изгороди под иудиным деревом мальчики хоронили Графа. Между ними стояла Бетти Ли. (Как теперь смотреть в лицо этой женщины, которая в течение стольких лет прислуживала Бэду?) Она либо осталась у них на ночь, либо вернулась рано утром. В руках у нее был маленький букетик цветов. Тимми говорил что-то, наверное, читал молитву. Потом Том забросал маленькую могилку землей, и Тимми положил на нее цветы.

– Господи, помоги им, – прошептала Лаура. Что ждет ее сыновей, каждый их которых обременен собственной единственной в своем роде ношей, которую невозможно ни с кем разделить?

Приняв душ, Лаура в нерешительности подошла к гардеробу. У нее не было ничего черного, кроме шелкового обеденного платья. Не считая нескольких белых вещей, все ее наряды были яркими. Придется ей надеть белые юбку и свитер.

Мальчики кончали завтракать, когда она спустилась вниз. Они были одеты в темно-синие брюки и белые накрахмаленные рубашки. Том пристально посмотрел на нее.

– Что, никакого траура? – в тоне его был упрек.

– У меня нет ничего черного. А потом белый цвет – это летний траур.

– Я собираюсь в центр купить себе и Тимми черные галстуки.

– Хорошая идея. Зайди в «Беннинджер». Я позвоню им, чтобы заказать черное платье, – сказала она, испытывая потребность объяснить. Она, мать, объясняет свои поступки Тому. Он заставлял ее чувствовать себя виноватой.

– Я положила «Курьер» и «Сентинел» на задней веранде, – сказала Бетти Ли. – Решила, что вам не захочется, чтобы вас видели с улицы. Наверняка приедут репортеры.

– К дому? Почему ты так думаешь?

– Как пить дать, – Бетти Ли угрюмо поджала губы. – Прочтите газеты, вам все станет ясно.

Лаура взялась за чтение. Заголовки гласили: «Видные горожане задавлены насмерть на собрании клана». «Тайсон, Райс и Питт – члены клана». Подзаголовки гласили: «Водитель машины смерти неизвестен». «Лютер Тайсон, видный сторонник Джима Джонсона».

Лаура пробегала глазами строчку за строчкой, и буквы словно оживали перед ее глазами. Сцена ужасного происшествия наполнялась движением и цветом: оранжево-красный горящий крест, темная ночь, лунный свет, мигалки машин «скорой помощи» и полицейских машин, фигуры людей, разбегающихся в разные стороны, корчащиеся на земле жертвы, залитые кровью трупы.

Она просмотрела первую страницу и обменялась газетами с Томом. Глаза выхватывали отдельные слова и фразы: «… Омер Райс, известная фигура в жизни города… старинная фирма «Пайге и Райс»… три поколения… выдающаяся семья… остались жена Лаура и два сына, Томас и Тимоти».

Она прочитала гневную редакционную статью. «Строгий темно-синий костюм, безупречные воротничок и галстук, приятные манеры и правильные взгляды – все это служило маской, скрывавшей истинную суть этого человека, которая проявлялась, когда, надев балахон и колпак, он собирался ночами вместе с себе подобными, чтобы сеять зло».

Лаура оцепенела. Она попробовала подвигать руками и ногами, и ей показалось, что они оледенели, словно кровь перестала доходить до них.

«Джим Джонсон может осуждать клан, но если его программа действительно не имеет ничего общего с программой клана, как он объяснит тот факт, что многие клановцы являются его сторонниками?»

– Ты прочел все это? – спросила Лаура.