И все же ни на один день, ни на одну минуту она не переставала думать о Френсисе.

В университете у Лауры было много товарищей, с которыми она охотно ходила на футбольные матчи и на концерты, и ко всем она относилась весело-равнодушно. Единственный, кто ее заинтересовал, не был ее однокурсником. Она видела несколько раз, как он идет через вестибюль, и однажды ее спутник, кивнув на него головой, сказал:

– Знаешь, это Бэд Райс. Отличный был полузащитник, он играл пару лет назад. Какой парень, а?

Да, фигура у него была могучая. Высокий, широкоплечий, не худой, но ни унции жира, сплошные мускулы. Его можно было бы сфотографировать для рекламы какой-нибудь выставки здоровой пищи: розовая кожа, белоснежные зубы, поблескивающие из-под короткой верхней губы.

Она знала, что он заметил ее. Однажды, когда она шла через вестибюль одна, он подошел к ней и представился:

– Я Бэд Райс. Я давно хочу познакомиться с вами, но вы всегда окружены однокурсниками, а иной раз я робел подойти.

Скромность футбольной «звезды» удивила ее, и она ответила с подчеркнутой любезностью:

– Меня зовут Лаура Пайге. Я рада познакомиться с вами.

– В самом деле? Девушка, которая выглядит как вы… ну, я хочу сказать… А можно мне посидеть с вами, поболтать?

– Пойдемте, прогуляемся. У меня лекция только в три.

Через час, когда они расстались, Лаура знала о Бэде все, что можно было узнать. Он родился в настоящей глуши, отец его был пастором маленькой церковки. Она живо представила себе изолированность и нищету крошечного городка. И вот из такой глуши Бэд сумел выбраться благодаря своему упорству, честолюбию и прилежанию. Его старомодная вежливость и почтительность импонировали ей, и Лаура заинтересовалась им. Его серьезность внушала уважение, – он сам зарабатывал деньги на учебу и скоро должен был окончить дополнительные курсы и получить работу. Однокурсники Лауры отнеслись к нему уважительно и не удивились тому, что Лаура начала довольно часто встречаться с ним. Но она знала, что сердце ее не затронуто.

Тем не менее, ей нравилось его явное обожание.

– Вы знаете столько вещей, которые мне совсем неизвестны, – сказал он однажды вечером, когда она взяла его на концерт.

Когда она спросила, понравилась ли ему музыка, он искренне ответил:

– Не могу сказать, что мне понравилась, но это ничего не значит. Мне еще предстоит понять такую музыку.

– Зачем? – ответила она, восхищенная его прямотой. – Человек любит то, что он любит. Не надо угождать чужим вкусам.

– Но я хочу угождать вам, Лаура. Девушки бегали за мной, конечно. Ну, главным образом, из-за футбола. Это нелепо, но мне нравилось, хоть и нелепо. Казалось естественным. Может быть, если б я не встретил вас, я бы и не испытал иных чувств…

Она была польщена и тронута его смятением. Ведь он был так встревожен, этот сильный и уверенный в себе мужчина. Он был старше и взрослее ее, стоял на пороге самостоятельной жизни. Политика, финансы – он разбирался во всем, о чем она не имела ни малейшего представления. И все-таки она видела в его обращенном к ней взгляде уважение, преклонение.

– Да что вы, Бэд! В чем вы себя вините? Вы замечательный человек, это я недостойна вашего внимания.

Она хитрила, она кокетничала с ним. И все-таки она не лгала.

– Не хотите ли вы провести со мной уик-энд? Приятель одолжит мне машину.

– Но я не могу. Приедут мои тетки, и я должна провести субботу с ними.