– Дружище, я бедный, голодный сирота, который никого здесь не знает. Как ты думаешь, сэр Генри сжалится над сиротой?

– Да ни за что, – весело сказал фермер. – Дай сэру Генри браконьера, и он становится сущим тигром. Готов съесть его живьем. Но ты не беспокойся, парнишка. Я замолвлю за тебя словечко. Только веди себя почтительно и поклонись сэру Генри, а я уж постараюсь его смягчить.

Несколько ободренная этим обещанием, Аллегра зашагала по лесной тропинке и наконец добрела до дороги, которая вела в Ньютон.

На краю деревни приютился постоялый двор, похожий со своими черными балками и наличниками и покрытыми белой штукатуркой стенами на сытую, довольную жизнью сороку. Во дворе стоял стол, за которым сидел на редкость толстый краснолицый джентльмен в пышно завитом парике. Перед ним был сервирован изысканный обед. Незнакомец ел с такой жадностью, что локоны его парика касались кушанья всякий раз, когда он наклонялся за очередным куском. Прерывался он только для того, чтобы сделать знак своим топтавшимся вокруг слугам подлить вина в его опустевшую кружку, а затем снова принимался торопливо уплетать за обе щеки. Хозяин постоялого двора поджидал рядом, расплывшись в одобрительной улыбке и алчно поглядывая на кошель, полный монет, лежавший возле тарелки гостя. Фермер подтолкнул Аллегру вперед.

– Не боись, малец, – прошептал он. – Поклонись сэру Генри.

Сэр Генри засунул в рот большой кусок жареной говядины, и по его подбородку потек мясной сок, оставляя пятна на заправленной за воротник белой салфетке. Аллегра сглотнула и сжала кулаки в карманах камзола, еле удержавшись от того, чтобы схватить со стола еду и впиться в нее зубами. Она сделала еще один нерешительный шаг и поклонилась:

– Ваша милость…

Не переставая жевать, сэр Генри поднял голову и недовольно сдвинул брови. Ему явно не нравилось, что его отрывают от трапезы. Запив говядину большим глотком вина из кружки, он брюзгливо проворчал:

– Ну, Дженкинс, что там у тебя?

– Я нашел этого малого в вашем лесу, сэр. Вот с этим. – И Дженкинс поднял тушку кролика. Красная физиономия сэра Генри сделалась еще краснее.

– Что-о? Браконьерствовать в моем лесу? Я этого не потерплю. – Его маленькие темные жадные глазки гневно вперились в Аллегру. – Да как ты посмел, мошенник, охотиться на моей земле? Разве ты не знаешь, что браконьерство есть преступление?

Аллегра, мгновение поколебавшись, покачала головой:

– Нет, ваша милость, откуда мне было знать. Я не здешний. В Каролине, где я жил, леса принадлежат всем. И кролики тоже. Там я охотился сколько хотел, и никто мне не запрещал.

Сэр Генри откусил кусок мясного пирога, и до Аллегры донесся его восхитительный, дразнящий запах.

– Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение, – жуя, пробормотал сэр Генри.

– Смилуйтесь, сэр Генри, – сказал Дженкинс, почтительно коснувшись рукой полей своей шляпы. – Он неплохой парнишка, да и к тому же его добыча теперь у вас. – Фермер протянул кролика одному из слуг сэра Генри. – А коли так, то вы не понесли урона. Может, не надо притягивать его к суду?

– Хм! Стало быть, предлагаешь оставить его безнаказанным? А что же делать зимой, когда из-за браконьеров вроде него мне придется голодать?

– Сэр Генри, я мог бы как следует его выдрать. Может, этого наказания с него хватит, а?

– Ну хорошо, ведь он еще ребенок. Я не хочу заковывать ребенка в кандалы.

Аллегре, благополучно избежавшей одного наказания, совсем не хотелось нарваться на другое.