«Он не пойдет со мной…»

«Это вероятно».

«Наделает шума…»

«Не думаю… Однако, если это случится, вам стоит только сказать ему: Пойдем, дружок, объясниться в полицию… Ваш носильщик убежит со всех ног…»

«Иду…»

«Скорее».

Собрат мой вышел и возвратился через несколько минут.

«Ну, — спросил я, — что сказал этот человек?»

«Он начал кричать, уверять, что имеет дело со мной, а не с вами… потом вдруг успокоился, спросил ваше имя и ушел, ворча: меня обокрали; хорошо, не будем говорить об этом; но поплатятся же они мне за это!»

«Он верно говорил это обо мне?»

«О вас и обо мне, об обоих нас. Разве это вас не тревожит?»

«Право, нет».

«Что же вы намерены сделать с часами?»

«Я вам уже сказал, оставлю их у себя».

Собрат мой сделал гримасу. Я продолжал:

«Оставлю у себя, чтобы возвратить владельцу. Это будет доброе дело».

«Доброе дело, пожалуй, но вы меня обижаете!..»

«Чем?»

«Я дал вперед значительную сумму: пять луидоров!.. Неужели вы намерены заставить меня потерять их?»

«Нисколько».

«Стало быть, вы мне их возвратите?»

«Возвращу».

Лицо моего собрата прояснилось на минуту, потом тотчас же снова помрачилось.

«Ну что еще?»— спросил я.

«А вот что: вы мне даете только пять луидоров… Маловато!.. Я рискнул деньгами, а между тем они не принесут мне никакого барыша!.. Разве это справедливо?»

«Нет: если посеять, то надо и пожать».

«Стало быть, вы мне прибавите что-нибудь».

«Прибавлю».

«Сколько?»

«Три луидора… Довольны ли вы?»

«Начиная это дело, я рассчитывал получить больше, но если уже надо сделать, как вы хотите, я согласен».

Я отсчитал восемь луидоров моему собрату, и он ушел насовсем довольный… Вот и все. Теперь вы знаете, каким образом возвращена вам эта драгоценная вещь. Возьмите ее и старайтесь впредь беречь хорошенько.

Рауль поблагодарил жида от всего сердца и прибавил:

— Ну вот, я опять сделался вашим должником и очень желаю сейчас же расплатиться. Сколько вам следует?

— Вы знаете…

— Право нет.

— Я заплатил за вас восемь луидоров: отдайте их мне, и мы будем квиты!

— Как!.. А проценты?

— Назначьте сами какие хотите.

— Назначить должны вы.

— Невозможно! Это дело выходит из разряда тех, которыми я обычно занимаюсь. Когда вы будете занимать у меня деньги, я возьму с вас столько процентов, сколько захочу; на этот раз я не прошу ничего.

Рауль не настаивал, вынул из кармана сверток с пятьюдесятью луидорами и отдал его Натану. Тот отпер сундук и бросил туда золото, говоря Раулю:

— Вы щедры!.. щедры как игрок, выигравший в две ночи четыреста тысяч; но берегитесь, счастье может повернуться, и таким образом далеко не уйдешь!

Рауль отвечал только улыбкой. Наступила минута молчания. Молодой человек смотрел направо и налево. Мы знаем, что комната была загромождена разными вещами.

Вдруг Рауль вскрикнул от удивления и восторга. Он приметил в глубине комнаты прислоненную к стене чудную картину, одно из тех божественных произведений, в которых полотно и краски уже не мертвый материал, а преобразованные прикосновением гения становятся текущей кровью, бьющимся сердцем, трепещущим телом. Эта картина была копией Ванло с «Венеры» Тициана.