Рауль зашатался от этого неожиданного удара, однако отвечал:

— Увы! без сомнения, вашему королевскому высочеству неизвестно, что уже несколько лет тому назад я имел несчастие лишиться мадам де ля Транблэ.

— Итак, ваша жена умерла?..

— Да, ваше высочество.

— Это была для вас, я полагаю, очень горестная потеря?

— Да, ваше высочество, очень горестная.

— Потому что, как кажется, вы были очень счастливы в супружестве?

— Совершенно счастлив, ваше высочество.

— Что же делать, кавалер? Смерть разрывает самые сладостные узы! К счастью, вы сумели найти вознаграждение… Вторая мадам де ла Транблэ, как говорят, одарена многими достоинствами и вполне может утешить вас в потере первой…

Рауль помертвел.

— Ваше высочество! — вскричал он. — Ваше высочество, что вам сказали?

— Ничего необыкновенного, как кажется… Мне сказали, что вы женились во второй раз… разве мне солгали?

— Да, ваше высочество, — пролепетал Рауль, — вас обманули…

— Вы так думаете?

— Кому это знать, как не мне, ваше высочество?

— В таком случае меня действительно обманули с редким бесстыдством!.. Мне сообщили множество подробностей о вашей второй женитьбе, подробностей, казавшихся весьма достоверными… мне сказали, что новая мадам де ла Транблэ называлась до замужества мадемуазель де Шанбар… Можете ли вы доказать мне, кавалер, что это неправда?..

Рауль опустил голову и не отвечал. Очевидно, регент знал все, и поэтому всякое отрицание могло только еще более повредить ему. Филипп продолжал:

— Мне еще сказали, кавалер — и меня это нисколько не удивляет в человеке, столь пристрастном, как вы, к необыкновенному и чудесному — мне сказали, что эта де Шанбар особенно прельстила вас тем, что лицо ее и внешность являли изумительное сходство с фигурой на обоях, которая пробуждала в вас, если вам верить, странное воспоминание молодости…

Регент замолчал и, казалось, ждал от кавалера ответа. Но Рауль оставался нем и уничтожен.

— Мне, наконец, сказали, — продолжал герцог Орлеанский, — что, повинуясь инстинктам вашей независимой натуры, опасающейся ковать себя слишком прочными цепями, вы предпочли лучше обмануть мадемуазель де Шанбар, чем на ней жениться, и что святотатственная пародия заменила настоящий обряд венчания. Правда ли это, кавалер? — настойчиво спросил регент.

— Нет, ваше высочество, — с пылкостью возразил Рауль, — нет, это неправда! Жанна де Шанбар моя жена перед Богом и перед людьми!!

— Итак, этот обряд в капелле Тианжа?..

— Был настоящим венчальным обрядом, ваше высочество.

— А священник, который давал вам брачное благословение?

— Был настоящий священнослужитель…

Филипп Орлеанский несколько секунд глядел на Рауля с неопределенной улыбкой, потом вскричал:

— В таком случае, кавалер де ла Транблэ, тем хуже для вас! Вы сами этого хотели!

— Я не понимаю, что ваше высочество изволите мне говорить… — прошептал молодой человек, мучение которого переходило за границы возможного.

— Я хочу сказать, — отвечал герцог в ярости, — что Филипп Орлеанский мог бы простить преступление, совершенное против него лично, но регент Франции есть великий судья королевства и выше его есть закон, который он должен уважать. Кавалер де ла Транблэ, хоть вы и дворянин, однако вам не отрубят голову… вы будете повешены!!

— Повешен! — повторил Рауль, остолбенев.